Пили мы французское вино, и хотя я не знаток вин, я поняла, что оно прекрасное.
Беседа протекала гладко. Мы рассказывали о плавании и пассажирах. Время от времени я ловила на себе взгляд Реда, а повернув голову, я встречалась с глазами Дика Каллума. Чантел флиртовала с Айвором Грегори. Моник бесконечно говорила. Мне показалось, что мать смотрит на нее с одобрением.
Мадам де Лодэ держалась с огромным достоинством, и я поверила, что в прошлом она часто устраивала приемы. Я представила, как собирались гости в этой комнате, а вокруг стола размещалась великолепная мебель, подобная канделябру, который зажигался специально для таких случаев.
– Как вы считаете, капитан, – обратилась она к нему, – сестре Ломан и мисс Бретт понравится у нас?
– Надеюсь, – неуверенно ответил он.
– Наш остров покажется им совершенно отличным от Англии. Действительно ли здесь все не так?
– Здесь немного теплее, – весело произнес Редверс.
– Я с нетерпением их ждала, когда узнала, что леди Кредитон наняла их. Я слышала, как они оказались кстати… во время плавания. Надеюсь, что они согласятся остаться.
– Они были очень кстати, – вставила Моник. – Сестра Ломан жестоко обращается со мной.
– Мадам де Лодэ понимает, что все что я делала, шло вам только на пользу, – отозвалась Чантел.
Моник надула губы.
– Она заставляла меня сидеть на диете и глотать отвратительное лекарство.
– Предписание врача, – проговорила Чантел. – Подтвержденное доктором Грегори, здесь присутствующим.
– Я считаю, мадам, – вмешался доктор Грегори, – что миссис Стреттон крайне повезло, что за ней ухаживает столь опытная сиделка.
– Сестра Ломан ухаживала за мной, а мисс Бретт за Эдвардом. Эдвард постоянно находился в компании своего отца, а следовательно, и мисс Бретт.
Я услышала свой равнодушный голос:
– Эдварду редко позволялось подниматься на мостик, но когда ему это удавалось, он, естественно, стремился узнать как можно больше.
Моник перевела взгляд с меня на Чантел. Она явно была в озорном настроении. Интересно, что она успела рассказать матери.
– Мне кажется, что по общему мнению долг капитана состоит в том, чтобы развлекать пассажиров, заметил Ред. – Увы, это не так. Не сомневаюсь, что это очень приятно. Но работа капитана – вести корабль. Разве не так, Каллум?
Дик Каллум подтвердил его слова. Корабль является наиглавнейшей заботой и первых помощников.
– Но вы можете проводить время в обществе? – поинтересовалась мадам.
– Бывают минуты, когда мы можем проводить время в компании пассажиров, но не так часто, как бы нам хотелось.
– Таким образом, жена капитана часто остается одна, – высказалась Моник. – Правда, грустно?
– Полагаю, да, – допустил Айвор Грегори.
– Перед отъездом вам следует дать совет нашему доктору. К несчастью, он очень старый… на пенсии. Но лучшего нет. Скоро у нас будет молодой, один из жителей острова. Сейчас он в Англии, получает квалификацию в лондонском госпитале.
– Я зайду к нему завтра, – пообещал Айвор, – и передам ему досье миссис Стреттон.
– Досье! – воскликнула Моник. – Будто я преступница.
Все вежливо засмеялись, а мадам сообщила, что кофе будет подан в салон. Не будем ли мы так любезны перейти туда?
Салон оказался длинной комнатой, двери которой выходили на террасу. Сквозь двери была видна неухоженная лужайка, на террасе стояли кресло-качалка, стол и два плетеных стула. Пол был покрыт великолепными национальными коврами, между ними проглядывал потертый паркет. Мое внимание тут же привлек стол, по-видимому, работы Жоржа Жакоба. Красивый, с крышкой эбенового дерева с зубчатым орнаментом по краям. Я не удержалась и провела пальцем по дереву. Стол был весь в пыли. Просто кощунство обращаться с такой вещью подобным образом. Стулья относились к более раннему периоду, у них были извилистые ножки, обиты они были парчой в пятнах, которые легко можно очистить; их красивая форма и орнамент из маргариток свидетельствовали, что они очень дорогие.
Перо подала кофе и поставила на стол Жакоба дешевый поднос, который совершенно не подходил к обстановке, хотя кофейник, сливочник, сахарница и щипцы относились определенно к георгианскому стилю.
Мадам де Лодэ, усевшись на парчовую обивку, спросила, нравится ли нам кофе. Глядя, как она мило разливает кофе, я думала, что при жизни ее мужа все в доме было иначе. Теперь ей приходится бороться с нищетой и экономить свечи в окружении мебели, которая в своей совокупности может стоить небольшого состояния.
Горели лампы. Их было две на разных концах комнаты, они совершенно не вписывались в интерьер. В комнате было темно. Я уже представляла, как бы я переставила мебель и куда бы поставила чудесный канделябр из столовой. Я бы создала комнату одного периода.
В этот вечер Моник была в игривом настроении. Она рассказывала о Рексе Кредитоне. Мадам де Лодэ слушала с большим интересом, так как желала знать все о Кредитонах. Неужели она надеялась, что, благодаря замужеству Моник, она перестанет терпеть нужду?
– Мне хотелось бы познакомиться с вашим братом, капитан, – сказала она.
– Он отправился в Сидней по делам, – объяснил Редверс. – Он крайне занятой человек.
– Он был крайне занят во время плавания, – засмеялась Моник, бросив взгляд на Чантел. – Теперь он занят тем, что ухаживает за мисс Деррингам.
– С девушкой, с которой он познакомился на корабле? – поинтересовалась мадам де Лодэ.
– О, нет. Она в то время была в Австралии. Думаю, что именно поэтому он туда отправился. Деррингамы очень богатые. Редверс, они такие же богатые, как Кредитоны?
– Я не состою в компании Деррингамов и не видел их бухгалтерских книг, – процедил Ред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115