– Сочувствую Майре. Передай ей мои наилучшие пожелания. Лилиас».
Как обычно, Лилиас и в это дело привнесла спокойную рассудительность.
Тем не менее ночь, проведенная в Рибек-хаусе, выдалась неспокойной. Мы пообедали в комнате Майры, поскольку, сославшись на самочувствие, она попросила об исключении из правил. Роже к нам присоединился. Казалось, он очень обрадовался, увидев меня здесь.
– Просто замечательно, – сказал он, – что вы так любезно согласились остаться с Майрой. Я уверен, Майра, что ты в высшей мере признательна… э-э… Диане.
Почему он как бы запнулся перед тем, как произнести мое имя? Словно знал, что оно – не мое настоящее.
Майра подтвердила, что она признательна и счастлива видеть меня рядом.
– А что это за слабость? – спросил Роже с глубокой обеспокоенностью.
– Ничего страшного. Наверно, я перегрелась. Я еще не привыкла к здешней жаре.
– Ты не думаешь, что следовало бы обратиться к доктору?
– О, нет-нет.
– Ты принимала лекарство?
– Да.
– Ну хорошо, время покажет. Если такое состояние будет у тебя повторяться, я намерен настоять на твоей встрече с доктором. – Роже улыбнулся мне. – Мы возьмем ее под свою опеку, верно, Диана?
– Я уверена, Майра вскоре поправится.
Оставшись ночью одна в своей комнате, я припомнила все сказанное за вечер. Роже Лестранж казался любящим супругом, но, как всегда, полного доверия у меня к нему не было. Я не могла понять, почему он замешкался, произнося мое имя. В самом деле складывалось впечатление, что он знает – это имя не настоящее.
Мне нужно было поговорить с Лилиас. Она быстро рассеяла бы мои сомнения. Но Лилиас не было здесь, я лежала в чужой постели в доме, который казался Майре зловещим.
В течение этой беспокойной ночи я несколько раз ловила себя на мысли, что меня затянуло во что-то таинственное, возможно даже опасное, но что это такое – понять я не могла.
Проснувшись поутру, я не сразу осознала, где нахожусь. Я в изумлении уселась на кровати; и только взглянув на незнакомую мебель в голландском стиле, поняла, что я в Рибек-хаусе, и вспомнила все, что здесь происходило.
Спустя некоторое время с кувшином горячей воды вошла Любан.
– Миссис Лестранж этой ночью болела, – сообщила она своим меланхолическим певучим голосом. – Очень болела. Мистер Лестранж, он очень волновался.
– Боже мой! Ей стало лучше?
– Да-да, теперь лучше.
После ее ухода я умылась и оделась. Бедная Майра! Похоже, она чересчур чувствительна. Мне было нелегко порвать с Англией и начать жить в другой стране; ее донельзя потрясла та маленькая фигурка в игрушечном доме. Я пыталась понять, кто положил туда эту куколку и зачем. Должна ли она была изображать Маргарет? Наверно – да, потому что лежала у подножья лестницы. Кто-то очень зло пошутил. Неужели, думала я, к этому приложил свою руку Пауль.
Я спустилась вниз. К завтраку уже накрыли, но за столом никого не было. Я вышла на веранду и с нее спустилась в сад. И вновь меня поразила его буйная красота. Ранним утром сад показался мне особенно пленительным. Солнце пока еще грело вполсилы, все вокруг источало свежесть, одуряюще пахли цветы, воздух гудел от бесчисленных насекомых.
И тут из дома появился Роже Лестранж.
– Доброе утро, – сказал он. – Вы проявили огромную любезность, оставшись на ночь.
– Я чувствую себя виноватой перед Лилиас.
– Лилиас вполне самостоятельная женщина.
– Я знаю. Как Майра? Кто-то из слуг обмолвился, что ночью ей было нехорошо.
– Спасибо, к утру ей полегчало. А кто вам сказал про ее самочувствие?
– Служанка, которая принесла мне горячую воду. Ее, кажется, зовут Любан.
– Должно быть, она слышала слова миссис Прост. Любан не живет в доме. С мужем и семьей она ютится в одной из хижин.
– Я знаю. Ходила туда и видела.
– Понятно. Ночью пришлось позвать миссис Прост. Майра меня донельзя встревожила.
– Ей было по-настоящему плохо?
– Не уверен. Я мало смыслю в болезнях. Она… я имею в виду Майру… меня просто обеспокоила. А что вы об этом думаете?
– Я думаю, ей нужно время привыкнуть к новому месту. Что ни говори, она очень долго жила в сельской глуши, а здесь все иначе. Дайте срок – и все образуется.
– Вы в самом деле так считаете? – В его голосе звучало облегчение. – Прежде я ни разу не видел ее нездоровой. У нее случаются головные боли – но тут она выглядела больной не на шутку. Я просто испугался. Решил послать за доктором, но она попросила не делать этого. А потом ей стало лучше. Что-нибудь съела неподходящее.
– Вполне может быть. Жара устраивает плохие шутки с людьми, не привычными к ней. Будем надеяться, скоро она совсем оправится.
– А я все еще в сомнении – может быть, стоит все-таки пригласить доктора.
– Я бы посмотрела, как она будет себя чувствовать.
– Вы умеете успокаивать, Ди… Диана.
– Я рада этому. На нее могла угнетающе подействовать та фигурка в игрушечном доме.
– Фигурка? Какая фигурка?
– Резная. Мне думается, она изображает женщину.
– В игрушечном доме?
– Да. Я видела ее тоже. Майра показывала мне дом, и эта фигурка лежала там.
– На что же она похожа?
– Она довольно неумело сделана.
– Местная работа?
– Наверно, она лежала у подножья лестницы. Не спиральной, а другой.
На его лицо набежала тень.
– Кто же, черт возьми, мог положить ее туда? – пробормотал он.
– Майра не имела ни малейшего представления. Но фигурка… была там – и все.
– Покажите ее мне, – довольно резко сказал он. – Пойдемте со мной.
Он торопливо направился к дому, я последовала за ним. Мы быстро прошли в другой конец дома. Фигурка исчезла из игрушечного дома.
– Где же она? – крикнул он. – Покажите ее.
– Исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120