– Обещаю, что Джоунз все прояснит.
Ллуэллин крепко пожал руку Джоунзу и добродушно сказал:
– Я боюсь, что меня ударит молнией, и не хочу показывать свою картину, как будто это набросок углем, сделанный уличным художником на Монмартре.
– Покажите мистеру Ллуэллину, что вы принесли, – сказал Оксби.
То, что принес Джоунз, оказалось картиной, которую он поставил на мольберт перед Ллуэллином.
– Вы узнаете это?
Ллуэллин в изумлении уставился на картину, на которой была изображена сгорбившаяся женщина с сильными крестьянским руками, перебиравшая четки.
– Это «Старуха с четками» Сезанна из вашей Национальной галереи. Почему она у вас?
– Я объясню, – ответил Джоунз, – но сначала я бы хотел спросить, не заметили ли вы что-нибудь необычное в картине.
Ллуэллин внимательно смотрел на картину целую минуту.
– Очень сильно. Ее взгляд направлен на руки, и все же мне кажется, что она смотрит на меня… Что она сейчас заговорит и произнесет: «Аминь».
– Посмотрите на картину повнимательнее.
Ллуэллин подвинулся вперед в кресле.
– Затененные места написаны очень густо, с большей глубиной, чем мне казалось.
– Ближе, – настаивал Джоунз. – Дотроньтесь до полотна.
– Мне не нравится, когда полотна трогают.
– Совершенно верно, но это можете потрогать.
Ллуэллин робко дотронулся до рук старухи.
– Что это?
– Фотография, – ответил Джоунз. – Снятая «Полароидом» на обычную пленку. Картина такого размера может быть воспроизведена с помощью фотоаппарата с хорошим объективом. Цвета делаются на компьютере и соответствуют оригиналу с точностью до девяноста девяти процентов. Наконец, наносятся краски. Это очень секретный процесс, – объяснил Джоунз.
– Я поеду на юг, как голливудский антрепренер с фотографией?
Оксби кивнул:
– Вы произведете сенсацию, привлечете внимание. Особенно внимание Вулкана.
– Предположим, у нас получится, но Вулкан может прорваться через кольцо охраны, и я с ним столкнусь.
– Это вряд ли произойдет, но вы в любом случае сможете подать нам сигнал, и, если захотите, мы дадим вам пистолет. Вы когда-нибудь им пользовались?
– Я когда-то охотился, но не держал в руках револьвер лет десять.
– Не боитесь брать его в руки? – спросил Оксби.
Ллуэллин помотал головой:
– Мне бы попрактиковаться.
– Мы сделаем еще лучше. Возьмите свой пистолет, а потом с вами поработает наш инструктор, когда вам будет удобно.
– Вы говорите так, будто я уже согласился.
Оксби улыбнулся:
– Просто вы задаете правильные вопросы.
– У меня есть еще вопросы. Что будет с моей картиной, с настоящей?
– С вашего согласия Алекс Тобиас доставит ее в Экс-ан-Прованс. С ним поедет его жена, но даже она не будет знать, что Алекс везет эту картину.
– Кто сделает копию. Или это тоже секрет?
– Я отвечаю за это, – ответил Джоунз. – Я сделаю снимки, остальное закончат специалисты Кембриджа из Массачусетса.
– Джоунз доставит копию к вам домой и поможет вставить ее в раму, в которой сейчас оригинал, – сказал Оксби.
– Когда вы собираетесь сделать снимки? – спросил Ллуэллин.
– Как только вы вернетесь в Нью-Йорк, – ответил Джоунз.
– Если хотите, оставайтесь со мной, – сказала Ллуэллин. – Я буду в Париже в этот уик-энд, а в воскресенье поеду в Фонтенбло на встречу по вопросам безопасности. Я вернусь в Нью-Йорк в следующую среду.
– Я надеялся на это, – произнес Оксби. – Я и сам туда собираюсь.
– А леса Фонтенбло нам для тренировки не подойдут?
– Не наш участок.
– Тогда постреляем в пятницу, – сказал Джоунз.
Ллуэллин дал Джоунзу визитную карточку:
– Позвоните мне из аэропорта. Вас встретят.
Оксби поглядел на Джоунза:
– Ты мне еще должен последний отчет.
– Я его получу послезавтра. Нового там будет мало, мы все еще работаем над составом растворителя.
– Держись за это, Джоунз, – мрачно произнес Оксби. – Нам должно повезти.

Глава 32

Фургон Педера Аукруста стоял в ста ярдах от дома Фредерика Вейзборда. Место было выбрано не случайно: отсюда дом просматривался особенно хорошо, все было отлично видно, включая серебристый «порше» Летока, припаркованный прямо перед домом. Недели не прошло с того дня, как Леток напал на него со своей бандой. Правая рука Педера все еще плохо действовала, порезы на ладони не зажили. Хуже всего дела обстояли с лицом и ухом, в рану попала инфекция. Это было так серьезно, что во вторник утром ему пришлось пойти к врачу в Валлорисе. Молодой врач тщательно промыл раны и наложил на порезы двадцать восемь швов. Педер наблюдал за домом Вейзборда уже третий день, но так и не смог пробиться через охрану и вернуть картину.
Аукруст никак не мог понять, кто же находится в доме: Вейзборд, Леток, его подружка или экономка? В пятницу днем Вейзборд уходил куда-то на три часа; туда-сюда сновала экономка; в воскресенье она вышла, когда раздался колокольный звон, – наверное, в церковь. Но другие? Нанял ли Леток кого-нибудь наподобие Кота для усиления охраны?
В этот же воскресный день Аукруст отогнал фургон под огромную березу. Погода переменилась, солнце затянуло облаками, дул холодный ветер, сделавший бесконечное ожидание еще более неприятным. Он вновь и вновь вспоминал телефонный разговор с Астрид, позабавленный тем, что полиция окрестила его Вулканом. Если бы они знали, они назвали бы его Хеймдаллем, скандинавским богом огня. От Астрид он также узнал, что расследование вел некий инспектор Оксби, невысокий, очень любопытный человек, и что они с Ллуэллином собирались поехать в Фонтенбло, чтобы разработать план безопасности, касающийся выставки картин Сезанна. Однажды Аукруст задремал, и ему привиделась Маргарита Девильё, будто она проходила мимо и остановилась у его машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99