Оно не нашло ничего лучшего, как попытаться через министра труда К. А. Гвоздева отменить Второй Всероссийский съезд Советов, с началом которого оно связывала возможное выступление большевиков. Но большее, что могли сделать для своего министра меньшевики и эсеры, заседавшие в бюро ЦИК Советов, - это отложить съезд с 20 октября до 25 октября под тем предлогом, что не все делегаты, особенно с фронта, успеют прибыть в столицу до 20 октября. И все же это был шанс для Временного правительства, которое давно уступило инициативу большевикам и запаздывало с принятием ответных мер. Ленин уже вторую неделю находился тайно в Петрограде, развил бурную деятельность по подготовке восстания, открыто призывал в печати помочь немецким революционерам-интернационалистам восстанием в России, а Временное правительство спохватилось только 20 октября, издав распоряжение об аресте Ленина «в качестве ответственного по делу о вооруженном выступлении 3 - 5 июля в Петрограде». Распоряжение было подписано А. Ф. Керенским и министром юстиции П. Н. Малянтовичем. И опять же это было сделано в целях устрашения большевиков, которые, как считали власти, собирались выступить именно 20 октября. Этого к удовлетворению Временного правительства не произошло, но зато случилось «восстание» в правительственном лагере: военный министр Верховский окончательно вышел из подчинения курсу на продолжение войны.
Будучи к этому времени убежденным в том, что подавить силой большевистское движение уже невозможно, Верховский считал необходимым для страны и армии побудить Временное правительство перехватить у большевиков инициативу в вопросе о мире и приступить к переговорам о заключении мира. В самом правительстве он встретил сильное противодействие со стороны министра иностранных дел М. И. Терещенко и представителей кадетской партии. Отставка стала для военного министра главным инструментом борьбы, и он, заявляя о ней в очередной раз на заседании Временного правительства 19 октября, предупреждал: «Народ не понимает, за что воюет, за что его заставляют нести голод, лишения, идти на смерть. В самом Петрограде ни одна рука не вступится на защиту Временного правительства, а эшелоны, вытребованные с фронта, перейдут на сторону большевиков».
Разногласия в правительстве и слухи об отставке Верховского стали достоянием прессы, в том числе и большевистской. Комментируя возможный уход в отставку военного министра «Рабочий путь» писал 20 октября: «Вопрос об этом поднимался давно, генерал Верховский не одобрял политики общего состава правительства по отношению к большевикам. Военный министр расходился во взглядах с Верховным главнокомандующим А. Ф. Керенским по вопросу о реорганизации армии. Генерал Верховский не соглашался и с мнением главнокомандующего армиями Северного фронта генералом Черемисовым о целесообразности замены петроградского гарнизона другими боевыми частями фронта». По своему расставляя акценты, центральный орган большевиков не скрывал своего удовлетворения по поводу появления у него союзника в самом правительстве.
Кульминацией разгоревшейся во власти борьбы по вопросам войны и мира стала ожесточенная полемика, развернувшаяся 20 октября в Предпарламенте на объединенном заседании его комиссий по обороне и по иностранным делам. Главным действующим лицом снова стал военный министр Верховский, которому, по словам председательствующего М. И. Скобелева, предстояло сделать для членов этих комиссий «весьма секретное сообщение». Верховский начал свое выступление с того, что он «имеет в виду дать комиссиям откровенные и исчерпывающие сведения о состоянии армии». Приведенные им затем данные о количественном и качественном составе армии, ее финансовом и продовольственном положении, боевом снаряжении и обмундировании и особенно о моральном состоянии были не только откровенными, но и обескураживающими. «Основной двигатель войны - власть командного состава и подчинение масс - в корне расшатаны, - констатировал военный министр. - Ни один офицер не может быть уверен, что его приказание будет исполнено, и роль его сводится главным образом к уговариванию. Но никакие убеждения не в состоянии подействовать на людей, не понимающих, ради чего они идут на смерть и лишения. О восстановлении дисциплины путем издания законов и правил или посредством смертной казни нечего и думать, так как никакие предписания не выполняются». Говоря о выходе из этого положения, Верховский подчеркнул, что «его, строго говоря, нет», но при этом предложил ряд мер, которые могли бы поднять боеспособность армии к весне 1918 г. Таковыми, по его мнению, могли бы стать сокращение армии за счет увольнения в запас старших возрастов и призыва новобранцев 1920 г., строгое подчинение тыла фронту, создание милиции из солдат и офицеров для борьбы с анархией и дезертирством (из 2 млн. дезертиров удалось изловить только 200 тыс.) и др. Однако, размышляя далее по поводу им же предложенных мер, военный министр говорил: «Указанные объективные данные заставляют прямо и откровенно признать, что воевать мы не можем».
Разумеется, Верховский не был в октябре 1917 г. ни сторонником, ни союзником большевиков, и он не упустил случая указать на «разлагающее влияние, которое вносится в армию большевиками». Верховский также говорил о том, что движение за мир активно поддерживается Германией и что ему «достоверно известно, что две выходящие здесь газеты получают средства от неприятеля». Верховский полагал, что «единственная возможность бороться с этими разлагающими и тлетворными влияниями, это вырвать у них почву из-под ног, другими словами, самим немедленно возбудить вопрос о заключении мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139