Глядя неподвижно перед собой, та вдруг сказала:
– Этот ваш приятель, тот парень, что приезжал сюда… Он оставил свой адрес, сказал, что может посидеть со стариком, если мне нужна будет передышка. Сказал, что сумеет приготовить ему и себе обед, если понадобится. Мне очень нужно повидать сестру в Хэверхилле в это воскресенье. Передайте ему, что он может приехать, если еще не пропало желание.
Это была капитуляция. Корделии легко было представить, чего стоило ей это с трудом выдавленное сквозь зубы приглашение. В порыве сочувствия она предложила:
– Вместо него в воскресенье могу приехать я. У меня есть машина. Я доберусь сюда быстрее.
Этот день был бы потерян для работы на сэра Роналда, но она и не будет вставлять его в счет. В конце концов даже частный детектив имеет право устроить себе выходной в воскресенье.
– Нет, девушка здесь не годится. Кое-что с ним может проделать только мужчина. Мальчик ему понравился. Я такие вещи чувствую. Скажите ему, что он может приехать.
Корделия посмотрела на нее.
– Он приехал бы, приехал бы непременно, я уверена. Но он не сможет. Он умер.
Миссис Глэдвин не сказала ничего. Корделия протянула руку и дотронулась до ее рукава.
– Извините еще раз, – сказала Корделия. – Теперь мне действительно пора.
Она чуть было не добавила: «Что я могу для вас сделать?», но вовремя удержалась, понимая, что сделать здесь никто ничего не может.
Отъезжая от дома, она все еще могла видеть угрюмую маленькую фигурку в его воротах.
Корделия сама не понимала, что заставило ее остановиться по пути и совершить десятиминутную прогулку по саду аббатства Сент-Эдмундс. Просто она чувствовала, что, прежде чем вернуться в Кембридж, ей необходимо привести в порядок растрепанные чувства, а вид травы и цветов сквозь нормандские ворота был слишком соблазнительной приманкой. Садом она вышла на берег реки. Усевшись у воды, она пять минут погрелась на солнышке. Ей вспомнилось, что нужно занести в блокнот расходы на бензин за два последних дня, и она запустила руку в сумку. Первым она нащупала не блокнот, а молитвенник. Достав его, Корделия глубоко задумалась.
Предположим, я – миссис Кэллендер и хочу передать записку. Послание, которое найдет только Марк, и никто другой. Где бы я ее спрятала? Теперь ответ на этот вопрос казался ей потрясающе простым. Конечно! Он родился 25 апреля. Назвали его именем святого. И здесь, под лучами яркого солнца, отраженного в воде, она увидела то, чего не могла заметить, наспех перелистывая книгу. На угаданной ею странице рядом с призывом не уверовать в ложных кумиров проступали едва заметные иероглифы, такие неотчетливые, что с первого взгляда можно было принять их за дефект бумаги или пятно. Приглядевшись, она обнаружила, что это несколько букв и цифр.
Э.М.К.
А А
14.1.52.
Первые три буквы, само собой, были инициалами его матери. Дата внизу – время написания записки. Верно ведь, по словам миссис Годдард, Эвелин Кэллендер умерла примерно через девять месяцев после рождения сына. Так, осталось выяснить значение двух А. Единственное, что сразу пришло ей в голову, было – Автомобильная ассоциация, но потом она вспомнила о карточке в бумажнике Марка. Ну разумеется! Эти две буквы не что иное, как группа крови. У Марка – Б. У его матери АА. Могла быть только одна причина, зачем ей понадобилось передавать ему эту информацию. Следует срочно установить, какая группа крови у сэра Роналда.
Она готова была издать клич триумфатора, когда мчалась обратно через сад, чтобы как можно скорее сесть за руль «мини». Ей нужно было в Кембридж, и как можно скорее. Она еще не успела вдуматься в смысл своего открытия, если он вообще был. Важно, что теперь у нее была цель, ниточка, за которую можно уцепиться. «Мини» летела пулей – Корделии нужно было попасть в Кембридж до закрытия почты, где, как она помнила, можно было найти список телефонов всех врачей, ныне практикующих в городе и его окрестностях. Когда список был у нее в руках, встала проблема телефона. Откуда звонить, чтобы ей никто не мешал? Телефон был нужен не меньше, чем на час.
Поразмыслив, она поехала на Норвич-стрит.
Софи и Дейви оказались дома и играли в гостиной в шахматы, склонившись над доской так, что почти соприкасались лбами. Они и бровью не повели, когда Корделия попросила разрешения воспользоваться их телефоном, чтобы сделать несколько звонков.
– Давай оставим Корделию одну, Дейви, – сказала Софи. – Доиграем в саду.
Осторожно, чтобы не нарушить позицию, они перенесли доску на садовый столик. Корделия подвинула к телефону кресло и принялась за дело. Список был удручающе длинным. С кого начать, она не знала, но решила, что наиболее вероятны кандидатуры тех врачей, у кого кабинеты в центре города. Если понадобится, она пройдет весь список сверху донизу. Еще один перл мудрости старшего инспектора гласил: «Работа детектива требует терпения и упорства, граничащих с одержимостью». Она вспомнила этот афоризм, набирая первый номер. Должно быть, невыносимо служить под началом такого требовательного и вспыльчивого человека. Впрочем, он уже почти старик. Ему, наверное, лет сорок пять, никак не меньше. Может быть, с возрастом гонора у него поубавилось.
Целый час упорной работы не принес, однако, никаких плодов. На ее звонки неизменно отвечали – у медиков на телефоне всегда кто-нибудь есть. Только вот ответы, которые она слышала от самих врачей, от медсестер или прислуги, тоном спокойным и деловитым или нетерпеливым и раздраженным, – ответы были одинаковыми. Нет, сэр Роналд Кэллендер не входит в число наших пациентов. «Извините за беспокойство, – повторяла Корделия продуманную заранее формулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68