— Разумеется, — отвечала она.
Расставшись с ней, он поднялся на второй этаж, который был отведен ему. Войдя, он запер дверь на ключ, потихоньку растворил окно, выходившее в поле, и высунулся. У подножия башни, метрах в сорока под собой, он различил темную фигуру. Он свистнул. В ответ тоже раздался свист.
Тогда он достал из шкафа толстый кожаный портфель, набитый бумагами, завернул его в черную ткань и перевязал. Потом сел за стол и написал:
«Рад, что ты получил мое послание, потому что я счел рискованным выходить из замка, имея при себе толстый пакет ценных бумаг. Они здесь. На своем мотоцикле ты поспеешь в Париж к утреннему брюссельскому поезду. Там передашь акции Z…. который их немедленно продаст.
А.Л.
P.S. Проезжая мимо большого дуба, скажи нашим, что я скоро приду. Мне нужно дать им инструкции. Все идет прекрасно. Здесь ни у кого ни малейших подозрений».
Он привязал письмо к свертку и спустил вниз на бечевке.
— Готово дело, — пробормотал он. — Так-то оно спокойнее.
Он выждал еще несколько минут, расхаживая по комнате и улыбаясь портретам двух аристократов, висящим на стене.
— Орас де Сарзо-Вандом, маршал Франции… Великий Конде… Приветствую вас, мои предки. Люпен де Сарзо-Вандом будет достоин вас.
Выждав нужное время, он схватил шляпу и спустился.
Но на первом этаже его перехватила Анжелика. Она появилась на пороге и воскликнула с испуганным видом:
— Послушайте… прошу вас… было бы лучше…
И тут же, не говоря более ни слова, вернулась к себе, скрылась из виду, подобно призраку, рожденному страхом или бредом.
«Она больна, — сказал себе ее муж. — Брак не пошел ей на пользу». — Он закурил папиросу и, не придавая значения этому эпизоду, который должен был бы его насторожить, заключил:
— Бедная Анжелика! Дело кончится разводом…
На дворе стемнело, небо заволокли тучи.
Слуги затворяли ставни на окнах замка. В комнатах нигде не видно было света: герцог имел привычку ложиться спать сразу после обеда.
Проходя мимо будки привратника и всходя на подъемный мост, Люпен сказал:
— Не запирайте дверей: я погуляю и вернусь.
Круговая дорога находилась справа, она вела вдоль старинных земляных валов, которые когда-то окружали замок вторым поясом укреплений, гораздо более широким, простиравшимся до потайного входа, ныне почти разрушенного.
Эта дорога, огибавшая холм и тянувшаяся затем вдоль обрывистого склона, справа была окаймлена густым кустарником.
— Отличное место для засады, — сказал он. — Хорошо, разбойников больше нет.
Он остановился: ему послышался шум. Но нет, то шелестели листья. Неожиданно по склону прогрохотал камень, ударяясь о выступы скал. Но, как ни удивительно, ничто не насторожило Люпена, он продолжал путь, с удовольствием вдыхая бодрящий морской воздух, долетавший с порывами ветра.
«Как прекрасна жизнь! — думал он. — Я еще молод, принадлежу к знати, у меня миллионы. О чем еще тебе мечтать, Люпен де Сарзо-Вандом?»
Неподалеку в темноте он заметил черный силуэт разрушенной часовни. Начал накрапывать дождь, и тут Люпен услыхал, как часы пробили девять. Он ускорил шаг. Дорога некоторое время шла под уклон, потом начался подъем.
Внезапно Люпен остановился. Кто-то схватил его за руку. Он дернулся, пытаясь освободиться. Но тут какая-то фигура отделилась от деревьев, до которых было не более шага, и чей-то голос произнес:
— Молчите… Ни слова…
Он узнал свою жену, Анжелику.
— Что такое? — спросил он.
Она прошептала так тихо, что едва можно было расслышать:
— Засада… Там, среди развалин… У них ружья…
— У кого?
— Тише… Слушайте…
Они на мгновение замерли, потом Анжелика проговорила:
— Затаились… Может быть, они не слышали меня… Вернемся…
— Но…
— Идите за мной.
Она произнесла это так властно, что он повиновался, не задавая больше вопросов. Но вдруг она испугалась:
— Бежим! Они идут… Да, точно!
И впрямь, послышались шаги.
Быстро, с какой-то непреодолимой силой она увлекла его, не выпуская руки, коротким путем по извилистой тропинке, и ни темнота, ни корни под ногами не заставили ее сбавить шаг. Очень скоро они оказались перед подъемным мостом.
Тут Анжелика взяла его под руку. Привратник поклонился им. Они пересекли парадный двор, вошли в замок, и она проводила его до угловой башни, служившей им обоим жильем.
— Войдите, — сказала она.
— К вам?
— Да.
Две горничные ждали. По приказу хозяйки они удалились на четвертый этаж, в свои комнаты.
Тут же раздался стук в дверь прихожей перед их покоями, и послышался голос:
— Анжелика!
— Это вы, отец? — спросила она, превозмогая волнение.
— Да. Твой муж здесь?
— Мы только что вернулись.
— Скажи ему, что мне нужно с ним поговорить. Пусть заглянет ко мне, да поскорей.
— Хорошо, отец. Сейчас я его к вам пришлю.
Несколько секунд она прислушивалась, потом вернулась в будуар, где оставался Люпен, и объяснила:
— У меня есть основания предполагать, что отец не ушел.
Люпен сделал движение по направлению к выходу.
— Если он желает со мной поговорить, то…
— Отец не один, — поспешно сказала она, преградив ему путь.
— С кем же он?
— Со своим племянником Жаком д'Амбуазом.
Воцарилось молчание. Он смотрел в изумлении на нее, не слишком понимая, чего она добивается. Затем, не углубляясь в эту загадку, ухмыльнулся:
— Ах, значит, несравненный д'Амбуаз уже тут? И все художества обнаружились? Или…
— Отцу все известно, — сказала она. — Недавно я подслушала их разговор. Д'Амбуаз прочел ваши письма… Сперва я сомневалась, предупреждать ли вас… А потом подумала, что мой долг…
Он снова внимательно взглянул на нее. Но положение показалось ему настолько нелепым, что он разразился хохотом:
1 2 3 4 5 6 7