Граф и гости снова переглянулись. И один из гостей спросил:
— Может быть, ремонтировали бассейн или исправляли канализацию?
— Нет, — решительно ответила графиня. — Фонтана не трогали.
И, обернувшись к Доротее, спросила:
— Вы, вероятно, заметили не только это?
— Да, — ответила Доротея. — Такие же раскопки были недавно и на площадке, где выступают камни утеса. Ломали камень и сломали лом, конец которого до сих пор торчит из щели утеса.
— Странно, — нервно заговорила графиня. — Почему они выбрали именно эти два места? Чего они ищут? Чего хотят? Вы ничего не заметили особенного?
Не задумываясь и медленно отчеканивая слова, как бы желая этим подчеркнуть, что сейчас идет речь о самой сути дела, Доротея ответила:
— Об этом написано на самом памятнике. Вы видите капительную колонну фонтана, окруженную сиренами? Так вот, на одной из сторон этой колонны есть почти стертая надпись.
— Почему же мы никогда ее не замечали? — вскрикнула графиня.
— А все-таки она существует. Буквы стерлись и почти слились с мрамором. И все-таки одно слово, целое слово уцелело, и его легко можно прочесть.
— Какое слово?
— Слово «Fortuna».
Три слога «For-tu-na» отчетливо прозвучали в тишине огромной гостиной. Граф глухо повторил эти три слога, а Доротея продолжала:
— Да, слово «Фортуна». И это же слово написано на камне фундамента, опирающегося на ту скалу. Там буквы еще более стерты, и их скорее угадываешь, чем читаешь. Но все-таки все буквы налицо.
Пораженный граф сорвался с места, и когда Доротея договаривала последнюю фразу, он уже летел по двору к фонтану. Он бросил беглый взгляд на капитель, затем помчался к обрыву и скоро вернулся обратно. Все с нетерпением бросились к нему…
— Да, — сказал он тревожно, — раскопки были и тут и там. И слово «Fortuna», которого мы до сих пор не замечали, можно легко прочесть… Значит, искали и нашли.
— Нет, — твердо возразила Доротея.
— Почему вы так думаете?
Она не сразу ответила. Пристально взглянула на Эстрейхера, поймала его взгляд на себе. Эстрейхер уже не сомневался, что она его разоблачила, и понимал, куда она гнет. Он только не знал, решится ли Доротея вступить с ним в открытую борьбу. А главное, он не знал, во имя чего она затевает всю эту историю. Он отвел глаза в сторону и повторил вопрос графини:
— Да, интересно знать, почему вы утверждаете, что ничего не нашли?
Доротея приняла вызов.
— Потому, что поиски продолжаются. В овраге, под стенами замка, среди камней, оторвавшихся от утеса, есть старый обтесанный камень, оставшийся от разрушенной постройки. Слово «Fortuna» вырезано и на нем. Этот камень на днях поднимали: это видно по свежеразрытой земле и по чьим-то следам вокруг камня.
III. Ясновидящая
Последние слова Доротеи поразили супругов Шаньи. Наклонившись друг к другу, они о чем-то шептались с Дювернуа и Эстрейхером. Бедный Кантэн забился, дрожа от страха, в угол дивана. Он слышал разговор об овраге, о камне и решил, что Доротея сошла с ума. Зачем она выдает человека, копавшего яму? Наводя на его след, она бросает тень на себя и готовит себе ловушку. Как это глупо, как безумно!
Между тем Доротея оставалась совершенно спокойна. Она шла к твердо намеченной цели, а все остальные были смущены и напуганы.
— Ваши наблюдения нас сильно взволновали, — заговорила наконец мадам де Шаньи. — Они показывают, как вы наблюдательны. И я прямо не знаю, как благодарить вас за ваше сообщение.
— Вы так тепло нас приняли, графиня, что я сочла своим долгом оказать вам эту маленькую услугу.
— Не маленькую, а огромную, — перебила графиня. — Я только попрошу вас закончить то, что вы начали.
Доротея казалась немного удивленной:
— Я не совсем понимаю… Что именно я могу еще сделать?
— Сказать нам все-все.
— Уверяю вас, что я больше ничего не знаю.
— Но можете узнать.
— Каким образом?
Графиня слегка улыбнулась.
— Благодаря вашему дару ясновидения, о котором вы сегодня говорили.
— И которому вы не верите.
— Которому я готова теперь поверить.
Доротея наклонила голову.
— Хорошо. Но это только опыт. А опыты не всегда удаются.
— Попробуем все же.
— Извольте. Но я заранее прошу снисхождения, если мы ничего не добьемся.
Она взяла у Кантэна носовой платок и крепко завязала себе глаза.
— Чтобы стать ясновидящей, — сказала она, — надо сперва ослепнуть, потому что чем меньше я смотрю, тем больше вижу. — И прибавила серьезно: — Спрашивайте, графиня. Постараюсь ответить.
— По поводу того, о чем мы только что говорили?
— Да.
Доротея облокотилась на стол и крепко сжала виски.
— Скажите прежде всего, — спросила мадам де Шаньи, — кто производил раскопки около фонтана и на краю обрыва?
Доротея молчала. Казалось, что она уходит в себя, отрывается от окружающего. Через несколько минут она заговорила. Голос ее звучал глухо, но без фальши, обычной для цирковых сомнамбул.
— На площади я ничего не вижу. Туман мешает разглядеть. Давно это было… Зато в овраге…
— В овраге? — переспросила графиня.
— В овраге. Каменная плита поднята стоймя. В яме стоит человек и копает.
— Кто это? Как он одет?
— Он в длинной блузе.
— А лицо?
— Не видно. Голова обмотана шарфом. Даже уши завязаны. Вот он кончает работу, опускает плиту на место и уносит лопату. Да, он ничего не откопал.
— Вы в этом уверены? Куда он направился?
— Прямо наверх, к воротам над обрывом.
— Не может быть; они закрыты.
— У него есть ключ. Вот он вошел. Рассвет. Все спят. Он направляется к оранжерее. Там есть маленькая комнатка…
— Где садовник складывает свои инструменты, — прошептала графиня.
— …и ставит лопату в угол, снимает блузу, вешает на гвоздь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51