Агенты и вслед за ними несколько жандармов со всех сторон сбежались на помощь Люпену.Жильбера сейчас же схватили и связали накрепко. Люпен поднялся:— Здорово поколотил меня этот негодяй. Я ранил второго, а этот…Комиссар второпях спросил его:— Вы видали лакея? Они убили его?— Не знаю, — ответил он.— Вы не знаете?— Ну да, я вместе с вами пришел из Энжиена, когда услышал об убийстве. Вы обошли дом слева, а я справа. Тут было открыто окно. Я влез в тот самый момент, когда бандиты хотели улизнуть. Я выстрелил, — он указал на Вошери, — и уложил его товарища ударом кулака.Как могли его заподозрить? Он был испачкан кровью, он предавал убийц лакея. Человек десять присутствовало при развязке героической борьбы.Впрочем, тревога была слишком сильна для того, чтобы рассуждать и терять время в сомнениях. Воспользовавшись общей растерянностью, посторонние наводнили всю виллу. Все обезумели, бегали взад и вперед, вверх и вниз, перекликались, кричали, никто и не подумал проверять вполне правдоподобные утверждения Люпена.Однако, обнаружив в буфетной труп лакея, комиссар вспомнил о своей ответственности. Он сейчас же распорядился освободить дом от посторонних и разместить агентов у забора, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти. Потом без промедления осмотрел место и начал опрос. Вошери назвал свое имя, Жильбер отказался под предлогом, что будет говорить только в присутствии адвоката. Но как только речь зашла об убийце, он закричал на Вошери. Тот защищался, нападал на Жильбера; оба говорили сразу, желая, очевидно, отвлечь внимание комиссара. Когда тот хватился Люпена, чтобы призвать его в свидетели, то обнаружил, что неизвестный пропал.Ничего не подозревая, он обратился к одному из агентов:— Найди этого господина, я хочу ему задать несколько вопросов.Бросились искать. Кто-то видел, как он у подъезда зажигал папиросу. Заметили, что он предлагал папиросы жандармам и что он удалился по направлению к озеру, сказав, чтобы в случае нужды позвали его.Его звали, но никто не откликался.Прибежал жандарм. Он видел, как этот человек отчалил от берега и принялся усиленно грести.Комиссар посмотрел на Жильбера и понял, что его провели.— Задержите его! — закричал он. — Стреляйте вслед! Это соучастник…Он сам бросился вперед, вслед за двумя агентами в то время, как несколько других остались стеречь пленников.С берега, метрах в ста от себя, комиссар заметил беглеца, который помахивал своей шляпой.Один из агентов выстрелил несколько раз, но напрасно.Ветерок принес им обрывки слов. Человек пел, налегая на весла: Плыви, мой челн,По воле волн… Комиссар заметил какую-то лодку у соседней виллы. Пришлось перелезть через забор, разделявший оба сада, чтобы отвязать ее; приказав солдатам осмотреть весь берег озера и задержать беглеца, когда он начнет причаливать, комиссар с двумя помощниками бросились вслед за Люпеном.Это было нетрудно, потому что при свете луны можно было проследить за всеми его действиями, за тем, как он держит вправо, направляясь к деревне Сен-Гратьен.Впрочем, комиссар скоро заметил, что, благодаря своим агентам или, может быть, легкости лодки, он в сравнении с противником выигрывал в скорости. Через десять минут расстояние между ними уменьшилось вдвое.— Он в наших руках, — сказал комиссар. — Нам даже не нужно жандармов, чтобы не дать ему вылезть на берег. Мне очень хочется узнать этого негодяя. Это ловкий парень.Но странно было то, что расстояние уменьшалось в какой-то удивительно ненормальной пропорции, как если бы беглец, придя в отчаяние, считал всякую борьбу бесполезной. Агенты удваивали усилия. Лодка летела с невероятной скоростью. Еще сотня метров, и они нагонят свою жертву.— Стой! — скомандовал комиссар.Противник, склонившийся силуэт которого они различили в полутьме, не двигался с места. Весла болтались вдоль лодки. В этой неподвижности было что-то вызывающее беспокойство. Такого рода бандит был способен подпустить к себе врага, чтобы дорого продать свою жизнь или огнем выстрелов подавить нападение.— Сдавайся! — крикнул комиссар.В эту минуту стало совсем темно. Все трое забились в глубину лодки, так как им показалось, что беглец сделал угрожающий жест. Лодка по инерции приближалась к лодке бандита.Комиссар пробормотал:— Не давайте себя убивать.Он снова закричал:— Сдавайся!.. или…Никакого ответа.Противник не двигался.— Сдавайся! Отдай оружие… Не хочешь! Тем хуже… Я считаю… Раз… Два…Агенты, не дождавшись команды, выстрелили и сейчас же, склонившись над веслами, так сильно толкнули лодку вперед, что сразу достигли цели.Комиссар с револьвером наготове внимательно следил за всеми движениями.Он протянул руку:— Ни одного движения, или я пробью тебе голову.Но враг не двигался, и комиссар, в тот момент, когда лодки сцепились и агенты, бросив весла, приготовились к опасному прыжку, понял причину всей этой пассивности.В лодке никого не было. Беглец бросился вплавь, оставив победителям кое-какие вещи, на которые водрузил свой пиджак и шляпу таким образом, чтобы в полутьме все это можно было принять за человека.Они принялись рассматривать при свете спичек брошенное неприятелем добро. Никакого инициала не могли найти ни на подкладке шляпы, ни на платье. В карманах нигде ни бумаг, ни бумажника. Но вдруг было обнаружено нечто, что должно было придать делу особенное значение и страшно повлиять на судьбу Жильбера и Вошери: в одном из карманов оказалась забытая беглецом визитная карточка с именем Арсена Люпена.Почти в то самое мгновение Арсен Люпен пристал к тому месту, которое он покинул два часа назад.Здесь его встретили два товарища — Гроньяр и Балу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10