— Нора попыталась улыбнуться. — Я прекрасно знаю, что вы имели в виду. И я уже давно смирилась с тем, что меня не считают красавицей. — Тогда почему сейчас, стоя рядом с этим мужчиной, она вдруг испытала острую боль сожаления, которую, как полагала, похоронила вместе с бальными туфельками и веером после сокрушительного провала на своем первом балу? — Как вы сказали, даже если мы с вами заключим это соглашение, оно будет иметь исключительно деловой характер. И не будет затрагивать наши чувства.
— Безусловно. Наши чувства останутся в стороне. Но я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы не причинить вам боли. Я… Впрочем, у нас еще будет время все это обсудить. Если, конечно, наша свадьба все же состоится. Во всяком случае, мой дом для вас открыт, и вы можете оставаться здесь так долго, сколько будете нуждаться в пристанище.
— Проявление доброты? С вашей стороны, сэр?
Нора пристально взглянула на него, и в какое-то мгновение ей показалось, что он отвел глаза, словно устыдился чего-то.
— Не обольщайтесь, мисс Линтон. Я просто преследую свои личные цели. Если же это приносит пользу и другим, то, смею вас уверить, речь идет лишь о случайном совпадении. Хотите знать, почему я позволил вам задержаться здесь? Вероятно, только потому, что не желал огорчать Кассандру. К тому же Раткеннон — огромный замок, здесь хватит места для всех. Я мог бы без труда разместить здесь с десяток англичанок и при этом не имел бы ни малейшего представления о том, где все они находятся. — Он пристально взглянул на нее, и Нора почувствовала, как под взглядом его зеленых глаз ее пронзила дрожь. — Не исключено и другое, — продолжал Эйдан. — Возможно, такой отъявленный негодяй, как я, замыслил использовать вас, мисс Линтон, с какой-то своей тайной целью. Как бы то ни было, мне следует поторопиться и позаботиться о специальном разрешении на брак, чтобы нам не пришлось терять время на всякие формальности, если мы все же решим обвенчаться.
— Но я думала, что мы… что брак… Я все еще не могу поверить, что вы хотите жениться…
Кейн о чем-то задумался. Потом вдруг проговорил:
— Мисс Линтон, а вы не догадываетесь, почему мне так везет за игральным столом?
Она пожала плечами:
— Я не разбираюсь в азартных играх.
— Мне сопутствует удача, потому что я играю быстро и рискованно. Выбрав курс, я не имею привычки оглядываться… И если я решил на вас жениться, то непременно это сделаю.
Он резко развернулся и направился к двери. У порога вдруг остановился и, обернувшись, сказал:
— Я должен предупредить вас кое о чем…
Нора кивнула:
— Да, я вас слушаю.
— Я часто меняю правила игры по собственному усмотрению, мисс Линтон. Я способен на обман и мошенничество. Это передалось мне по наследству.
Нора судорожно сглотнула и невольно попятилась — Кейн отошел от двери и теперь медленно приближался к ней; при этом взгляд его был прикован к ее губам.
— В чем дело, сэр? — пробормотала она.
— Мисс Линтон, мне вдруг пришло в голову, что прежде я ни с кем не обручался. Мы с Делией бежали, поддавшись влиянию страсти. Впрочем, я не об этом… Видите ли, мне кажется, что мужчина должен поцеловать женщину, с которой помолвлен.
— Но мы с вами не обручались! Возможно, ничего не… — Нора внезапно умолкла. Казалось, под взглядом Кейна она лишилась дара речи.
Сейчас Эйдан находился совсем близко от нее. И он по-прежнему смотрел на ее губы. Тут он вдруг улыбнулся и проговорил:
— Мы с вами и впрямь не обручены… Пока не обручены, но все же нам не следует забывать о традициях. То есть о традиционном поцелуе.
Тут губы Кейна приблизились к ее губам, и Нора почувствовала жар его дыхания. Как ни странно, но ей вдруг захотелось, чтобы он прижался губами к ее губам, захотелось, чтобы сэр Эйдан ее поцеловал. Но он внезапно отступил на шаг, потом снова направился к двери. В следующее мгновение дверь за ним захлопнулась.
Дрожа всем телом, Нора приложила к губам кончики пальцев. Нет, Эйдан Кейн был совсем не тот человек, о котором она мечтала. Он эгоистичный и жестокий. К тому же он ясно дал понять, что женщинам не стоит обольщаться на его счет и строить воздушные замки.
«Когда я покидаю дочь, то становлюсь совершенно другим человеком», — кажется, так он сказал.
Нора подошла к туалетному столику, на котором стоял подсвечник с горящими свечами, покидая в спешке комнату, сэр Эйдан забыл его забрать.
На полированной столешнице красного дерева все еще громоздились в беспорядке женские безделушки — хрустальный флакон из-под духов, полураскрытый веер с изображением сцены обольщения Венеры, серебряная шкатулка с изящными инициалами Д.К., выгравированными на крышке. И… записка?
Да, у самого зеркала белел сложенный квадратик бумаги, скрепленный красной восковой печатью, оберегавшей послание от любопытства посторонних.
Нора уставилась на записку. Она снова и снова перечитывала надпись, выведенную свежими чернилами: «Леди…»
Может, это послание одного из любовников Делии Кейн? Нет, едва ли. Ведь сэр Эйдан сказал, что его жена умерла, когда Кассандре было пять лет от роду. Если бы письмо относилось к тому времени, то чернила давно бы выцвели, а бумага пожелтела.
Но кому же в таком случае адресована записка? Неужели ей, Норе Линтон? Подобное представлялось совершенно невероятным, но все же…
Одолеваемая зловещими предчувствиями, Нора взяла сложенный листок и тотчас же почувствовала, как по спине ее пробежали ледяные мурашки. Собравшись с духом, она сломала сургучную печать и прочитала написанные на клочке бумаги строчки, которые гласили:
Три драмы суждено увидеть замку, Несущему проклятие убитого повстанца:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89