Вновь перед его глазами встала картина, которая долго еще будет преследовать его в ночных кошмарах, – то ужасное мгновение, когда лезвие меча чуть было не коснулось ее нежной белой шеи. Лишь один удар сердца тогда отделял его от того, чтобы навеки погубить ее, да и себя вместе с ней, потому что, свершись это убийство, до конца дней он не знал бы покоя. В ту ночь он едва не лишился величайшего счастья своей жизни.
Но она осталась жива, его чудесная возлюбленная. И теперь она в безопасности. Это похоже на чудо!
– Вы все должны вместе со мной вернуться в Гленфлуирс! – с энтузиазмом воскликнул Деклан, простирая вперед руки, точно с намерением заключить в объятия весь мир. – Ну же, мои нежные ласточки, вы колеблетесь? Не хотите насладиться торжеством Нилла? Услышать новое имя, которое он будет носить с гордостью? Ах да, и это еще не все. Нилла ждет впереди честь столь великая, что у меня захватывает дух. Его объявят преемником верховного тана, и он будет править в Гленфлуирсе, когда Конн упокоится в могиле.
Нилл вздрогнул, как от удара.
– Преемником?! – повторил он, решив, что ослышался. – Но это невозможно! Конн не мог этого сделать, ведь у него полным-полно собственных сыновей!
– В Ирландии не только кровь определяет выбор верховного тана. Не важно, кто зачал тебя, – таном становится тот, кто способен вести за собой людей.
Ошеломленный Нилл медленно обернулся к трем женщинам. После всех бед и несчастий, что свалились на их головы, это казалось просто невероятным, будто чье-то могучее дыхание разом разогнало грозовые тучи и ласковые лучи солнца согрели их своим теплом.
Нилл украдкой окинул взглядом мать, такую трогательную в своей беззащитности. Как раз в эту минуту, сорвав еще один мокрый от дождя цветок, она добавила его к своему букету. Взгляд Нилла перебегал от одной женщины к другой. Резкие черты лица Фионы немного смягчились, будто груз забот, давивший ей на плечи, неожиданно упал с нее. Лицо Кэтлин было по-прежнему скрыто складками низко надвинутого на глаза капюшона. Но Ниллу вовсе не нужно было смотреть на нее, чтобы угадать, что на лице ее написано отчаянное желание поверить в это чудо – такое же, что бурлило сейчас в его душе. Деклан, по своему обыкновению, широко ухмылялся.
– Что вы об этом думаете? – прошептал Нилл. – Просто ушам своим не верю. Кэтлин, значит, ты свободна – можешь радоваться жизни, ничего не боясь, как ты мечтала. Фиона, Дэйр снова твой, отныне и навсегда.
– Нет! – потрясенная до глубины души, вдруг крикнула Фиона. – Ты не можешь, не должен вот так сразу поверить Конну! Нилл, это какая-то ловушка! Я знаю, я чувствую это!
Страх за его судьбу, звучавший в голосе Фионы, выдал ее, и сердце Нилла невольно сжалось. Стало быть, это все-таки случилось! Он мучился сознанием своей вины на протяжении последних двух недель, и наконец сестра нашла в себе силы простить его! Глаза Нилла вспыхнули радостью.
Повинуясь безотчетному порыву, он шагнул к Фионе и убрал со лба непокорную прядь, которая вечно лезла ей в глаза, – привычный жест, трогательная забота старшего брата о младшей сестренке. В глазах Фионы вспыхнули теплые искорки, но она осталась верна себе. Презрительно фыркнув, она отпрянула в сторону и отвернулась.
– Ну, успокойся, маленькая злючка, – нежно прошептал Нилл. – Подумай сама – с чего бы Конну вздумалось объявлять меня своим преемником, да еще на весь Гленфлуирс, если он и в самом деле задумал причинить мне зло?
– Не знаю зачем! Откуда мне знать, что могло втемяшиться ему в голову? Могу обещать тебе только одно – раз он решил угостить тебя кубком меда, там внутри наверняка будет яд! В этом весь Конн, попомни мое слово!
Глубоко спрятанный в ее глазах страх был словно сладчайший бальзам на его сердце. Ниллу вдруг отчаянно захотелось, забыв о нетерпеливо переминавшемся с ноги на ногу Деклане, броситься к сестре, заключить ее в объятия и сказать, что все будет хорошо. Но он отлично понимал, что Фиона ни за что не простит ему столь бурного выражения чувств, да еще на людях. Чтобы успокоить сестру, надо было придумать что-то еще.
– Даже если Конн и лукавит, он ведь не дурак. Называй его как хочешь: коварным, двуличным, жестоким, – но глупым он не был никогда, Фиона. К тому же не зря ведь его прозвали Верным. И высшее счастье для него – остаться в балладах бардов. Так что если он затеял обман, то знает, что имя его будет навечно покрыто позором. Нет, Фиона, Конн сдержит свое слово.
– Ба! Ты думаешь, что он такой благородный просто потому, что сам не смог бы поступить по-другому! Но Конн, как змея, готов в любую минуту сбросить старую кожу и предстать в новом обличье! Он улыбается тебе, держа за спиной острый нож. Ты же видел, что он сделал с Дэйром, а ведь он клялся тебе, что у нас все хорошо! А вспомни Кэтлин – ведь он тоже дал слово ее отцу, что сохранит ей жизнь, – и что потом? Едва дождавшись смерти Финтана, Конн приказал забрать ее из аббатства, а тебе дал тайный приказ перерезать ей горло, чуть только она заснет! Так вот теперь ответь, мой старший и такой глупый брат: как, по-твоему, сдержал Конн клятву, данную когда-то Финтану Макшейну?
– Финтану? – эхом повторил Деклан, отступив на шаг с побелевшим от испуга лицом, будто призрак самого великого слепца вдруг появился перед ним. – Не хочешь ли ты сказать, Нилл, что эта женщина, которой ты сохранил жизнь, – и впрямь дочь покойного Финтана?!
Кэтлин шагнула к нему. Ни дождь, ни серые, нависшие над землей тучи не могли скрыть сияния ее красоты. И пусть ей немало пришлось перенести – сейчас она была похожа на дивный драгоценный камень.
Некоторое время Деклан, разинув рот, только хлопал глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109