Ц И сколько же вам было лет?
Ц Ей десять, мне пятнадцать. А кто такой Митчелл?
Ц Стюарт? Дрянной мальчишка из высшего общества. Представляешь, ему уже
под тридцать, а у него все еще прыщи…
Ц А правда, что вы с ним помолвлены?
Ц С кем, с Митчем?! Ты просто его не видел, а то бы не спрашивал. От его физион
омии даже Джейда стошнит.
Ц Ну, физиономия не главное…
Ц Шейн Кримсон! Ты что, ревнуешь?
Ц Знаешь, что! Да.
Они хохотали всю дорогу, и в вестибюле хохотали, и в лифте, и Шейн по-прежне
му держал ее на руках, а она обнимала его за крепкую шею, а потом он вдруг ре
зко оборвал смех и поцеловал ее.
Она откликнулась сразу, мгновенно, даже не перестав улыбаться, и ее руки е
ще теснее сомкнулись у него на шее, а точеное тело стало совсем невесомым
и очень горячим…
Он понес ее в спальню, и Вивиана зажмурилась от веселого ужаса, желания, см
ущения и неуемного счастья.
Сейчас они останутся вдвоем, и не будет больше ночных кошмаров, не будет т
ихого плача по ночам, не будет одиночества и беспричинной злобы на весь с
вет, и она станет целой, бедная, разорванная на тысячу частей Вивиана Олшо
т, маленькая испуганная девочка, всю жизнь боявшаяся двух вещей: темноты
и любви…
Он опустил ее на постель и глухо прорычал:
Ц Подожди одну секунду… Я сейчас… Только не открывай глаза, умоляю!
Она засмеялась и откинулась на подушки. Она вообще больше не встанет с по
стели, никогда. Шейн Кримсон будет уходить и приходить, а она будет лежать
и ждать его. Она расскажет ему все-все, и выслушает все-все про него, и засн
ет в его объятиях, чтобы там же и проснуться, и чтобы это длилось вечно, веч
но, вечно…
Его голос, прозвучавший из гостиной, казался совсем чужим и очень страшн
ым. Таким страшным, что Вивиану вихрем сдуло с кровати.
Ц Ви, пойди сюда, а? Тут что-то с Джейдом случилось…

8

Вивиана сидела в машине, устало ссутулившись, и курила последнюю сигарет
у. Последнюю из этой пачки. Где-то в бардачке есть еще.
На коленке была дыра, наверное, зацепилась за что-то, когда они несли… не д
умать! Не думать!!!
Она тупо смотрела на дыру и методично подносила к ней тлеющую сигарету. Ч
тобы дальше стрелка не поехала. Капрон сейчас расплавится, и стрелка не п
оедет… Не поедет…
Было четыре часа утра, шел дождь, и улица перед салоном Жозефа была такой о
тчаянно пустынной, словно Вивиана перенеслась в один из своих детских ко
шмаров.
Тогда ей снился один и тот же сон. Пустой город, слепые окна, и ни одной двер
и. Потом все-таки одна находится, и Вивиана бежит по лестнице вверх, потом
у что лифт не работает, но на лестничных клетках нет ни одной квартиры.
Не думать. Не думать.
Жозеф приехал быстро, ночью нет пробок, а она его не узнала. Да и как узнать
яркого томного визажиста в пожилом чернявом мужике с лысиной, в старых д
жинсах и футболке «Чикаго Буллс», выпрыгнувшем из раздолбанной «тойоты
»? Никак невозможно узнать.
Что ж так долго-то? Вышел бы хоть кто-нибудь, сказал Вивиане слово, ну два, и
ушел бы Ц но она бы знала! Знала, о чем уже можно думать, а о чем Ц нет.
Она уже видела такое лицо у мужчины. У дедушки. У Железного Монти, Монти-Ке
росинщика, Монти Полмиллиарда. На похоронах ее отца. Дед держался просто
отлично, но только до тех пор, пока на крышку гроба не обрушился первый ком
земли. И тогда у деда стало такое лицо…
Заострившееся, черное на висках и под глазами, старое и очень юное одновр
еменно. Юными были глаза, глаза ребенка, который не понимает, как же так, во
т только что человек был, и вот уже земля летит вниз, на крышку гроба, и боль
ше никогда, никогда…
Не каркай! Не каркай, идиотка! Вот когда выйдут и скажут, тогда… Пока сиди и
прижигай проклятую дырку.
Джейд лежал на ковре в гостиной Ц огромная гора шерсти. Задние ноги слаб
о и ритмично подергивались.
Шейн приподнимал лохматую морду, трогал лапы, и все это безжизненно вали
лось обратно, так страшно, так окончательно, что Вивиана тихо взвыла, бухн
улась на колени и торопливо стала нащупывать пульс на шее. Так ищут пульс
у людей, она понятия не имела, где надо искать пульс у собак, и, наверное, име
нно поэтому она его нашла. Тонкая ниточка жизни билась под шерстью.
Из оскаленной пасти струйкой текла слюна, ковер под мордой был мокрым.
Именно тогда у Шейна и стало такое лицо.
Вивиана Олшот сидит в машине в четыре часа утра, курит тридцать пятую сиг
арету и переживает за беспородную дворнягу. Этого быть не может, но это им
енно так. Ей хочется выть в голос и плакать, плакать, плакать…
Они вдвоем подняли Джейда и понесли к выходу. Он был тяжелый, страшно тяже
лый, килограммов пятьдесят точно. Еще бы, овчарка, волкодав и бобтейл, и эт
о только то, за что Шейн ручался…
Разумеется, Шейн мог запросто поднять мистера Джейда в одиночку, он мног
о раз это делал в парке и дома, но теперь Джейд был неподвижным, обвисшим и
ужасно тяжелым, поэтому Вивиана помогала. Она несла собачью голову, все в
ремя шепча что-то бессвязное и очень нежное.
Она понятия не имела, как надо шептать что-то нежное. Она не могла сейчас в
спомнить, что именно говорила мистеру Джейду по дороге к лифту.
А потом они приехали к салону Жозефа и забарабанили в боковую дверь, туда,
где было отделение для Пупсиков и канареек, а также варанов и попугайчик
ов, и охранник уже почти вызвал полицию, но вдруг узнал в ошалелой, чумазой
и босой девице в вечернем платье Вивиану Олшот Ц узнал и позвонил Жозеф
у.
Жозеф приехал одновременно с бригадой реаниматоров, и мистера Джейда пе
реложили из машины на настоящую каталку, и вот в самый последний момент э
тот лохматый паршивец приоткрыл мутный, умирающий глаз и лизнул Вивиане
руку сухим горячим языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43