В голове,
в груди, в животе, в коленях, на кончиках пальцев.
Она где-то читала, что максимальный пульс не может превышать трехсот уда
ров, иначе сердце разорвется и человек умрет. Ее собственный пульс зашка
ливал за тысячу.
Его пальцы обжигали, и кровь становилась лавой… И вот горит, горит в груди
счастье, растворяется тело, превращается в один ликующий стон, и растека
ется в жестких, прекрасных руках мужчины озером искрящегося пламени, а п
отом улетает в небеса…
Шелк дерюгой царапает плечи, соски напрягаются от боли, и она сама сердит
о стряхивает проклятое тряпье с плеч… Это Ц преграда между ними, и ее не д
олжно быть!
Даже если миру придет в голову именно сегодня взорваться на тысячу тысяч
осколков, даже если Мировой океан решит поменяться с сушей местами, это в
се не будет иметь никакого значения, потому что жесткие пальцы ласкают е
е кожу, губы пьют ее дыхание, кровь зовет кровь, и тела сливаются, словно ре
ки, в один бушующий поток желания и страсти.
Они искали истину. Осторожно и отчаянно, торопливо и неспешно, умело и бес
толково, до боли легко и с таким трудом…
Они искали друг друга, потому что вокруг была тьма, сияющая тысячами солн
ц, и невозможно было разомкнуть руки и губы, чтобы не потеряться, не разлуч
иться ненароком в вихре нового мироздания, небрежно творящегося у них на
глазах. А глаза были закрыты, чтобы не ослепнуть от счастья, бесконечного
, жгучего, пряного счастья, затопившего их обоих, захлестнувшего и увлекш
его в водоворот, вознесшего на вершину и швырнувшего в бездонную и оттог
о совершенно нестрашную пропасть…
И нежная тьма вынесла их на невидимый берег, тихо отхлынула, погладив на п
рощание обнаженные и пылающие тела, превратилась в бархатный полог, усея
нный бриллиантами звезд, и прикрыла их от всего мира…
Вивиана не открывала глаза, потому что боялась. Ей всю ночь снились слишк
ом хорошие сны, чтобы от этого можно было так запросто отказаться. Она про
снулась на груди Шейна, и его тяжеленные ручищи обнимали ее всю целиком, н
о не сдавливали, а словно баюкали, хотя сам Шейн крепко спал.
Вивиана замурлыкала от счастья и уткнулась носом ему в подмышку. Спутанн
ые волосы девушки рассыпались по груди Шейна, и он улыбнулся, не открывая
глаз. Он тоже не хотел расставаться с этой ночью.
Они лежали так тысячу лет Ц а может, пару секунд, а потом руки Шейна внеза
пно стали тяжелыми и горячими, а ее тело Ц странно податливым и нечелове
чески гибким.
И все повторилось заново, и было прекраснее в сто тысяч раз, потому что сен
тябрьское золотое солнце било в окна, и Шейн с Вивианой уже не жмурились, а
, наоборот, не сводили друг с друга глаз.
Потом они скатились, смеясь, с постели, побарахтались на полу, и мистер Дже
йд осторожно просунул голову в дверь и с интересом на них смотрел, а Вивиа
на засмущалась, и Шейн погрозил Джейду подушкой, ну а Джейд Ц волшебная с
обака Ц совершенно явственно ухмыльнулся им и степенно удалился в кухн
ю.
Шейн отнес хохочущую и растрепанную Вивиану в душ, и полчаса они просто ц
еловались под льющейся водой. Потом пили кофе в кухне и ели земляничный д
жем прямо из банки одной ложкой, потом одевались и снова целовались, пото
м пошли гулять с Джейдом и держались при этом за руки, не отпуская их ни на
секунду.
Оба чувствовали одно и то же, поэтому говорить об этом было необязательн
о. Половинки, носившиеся по миру, стали одним целым. Все теоремы мира были
решены, все конфликты исчерпаны.
Наступило счастье, такое безоблачное и бесконечное, что оба, и Шейн, и Виви
ана, не ходили, а летали по воздуху, и вокруг них клубилась радуга их любви.
Люди на улицах улыбались, видя, как маленькая золотоволосая девушка и ши
рокоплечий сероглазый парень проплывают над влажной от дождя мостовой,
не замечая никого и ничего.
Но улыбались отнюдь не все.


***

Сентябрь летел к концу. Шейн уже не каждый день ездил к Колину Фарреллу в к
онтору, у него появился свой собственный офис в одном из роскошных админ
истративных зданий «Олшот Ойл Индастри». Теперь молодой человек в полну
ю силу занимался делами благотворительного фонда, а Колин Фаррелл кажды
й вечер отчитывался перед Марго Олшот, которая упорно не желала звонить
внучке, но живо интересовалась всеми подробностями ее жизни.
Шейн нехотя согласился с тем, что надо вести обычную жизнь делового чело
века, начал встречаться с нужными людьми, вести переговоры и ходить на де
ловые ланчи с партнерами по бизнесу. Он был бы рад брать на эти встречи и В
ивиану Ц не потому, что был не уверен в себе, а потому, что просто не мог с н
ей расстаться, Ц но Колин Фаррелл тактично и твердо заявил, что это тольк
о помешает нормальной работе.
Сам Фаррелл откровенно гордился своим учеником, но Шейн все чаще выгляде
л задумчивым и хмурым. Он не жаловался, он вообще почти не говорил с Вивиан
ой о делах, однако суровая складка между густыми бровями становилась все
глубже.
На депозит Вивианы поступила очередная сумма, однако, девушка почти не о
братила на это внимания. Она даже не вспоминала о своих смешных июньских
переживаниях по поводу денег. Вся ее жизнь заключалась отныне в Шейне Кр
имсоне. Она провожала его по утрам, закрывала за ним дверь и немедленно пр
инималась ждать его обратно.
Однажды Шейн заехал к Жозефу в салон. Знаменитый визажист кокетливо зака
тил глаза при виде сероглазого гиганта, но, едва закрылась дверь в его каб
инет, немедленно превратился в нормального человека. Он проницательно в
зглянул на Шейна и поинтересовался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43