На суде огласят ре
золютивную часть определения, а само определение напишут потом. И жалова
ться некому потому, что в законе одно, а на деле совсем другое. Можешь, коне
чно, дописаться со своими жалобами аж до Верховного суда. Ну и что? Там раз
в три месяца собираются солидные дяди для рассмотрения протестов на суд
ебные решения по делам. Но рассматривают до сорока дел сразу! Вылезет как
ой-нибудь заслуженный правовед на трибуну и бодро изложит другим, сладк
о дремлющим в креслах, суть дела, а те, открытым голосованием, решат Ц удо
влетворить протест или нет. Никто из них самого дела в глаза не видел и ник
огда не увидит. О какой презумпции невиновности можно говорить здесь, в к
амере следственного изолятора? Вернее говорить о презумпции виновност
и каждого, попавшего сюда.
Манаков слушал и кивал головой Ц все так, кругом прав Юрист. Адвокат дейс
твительно только тяжко вздыхает и репетирует речь, а судебное разбирате
льство неумолимо приближается

Суд в памяти Виталия почти не отложился Ц только запомнилось заплаканн
ое лицо сестры, сидевшей в первом ряду, почти рядом со скамьей подсудимых.
Ее полные отчаяния глаза неотрывно смотрели на брата, и жалкая улыбка кр
ивила губы.
Судьей была полная пожилая женщина с растрепанным пучком на затылке, сжа
вшая в нитку и без того на редкость тонкие губы. Прежде чем сесть в судейск
ое кресло с высокой спинкой, она тщательно расправила складки платья Ц
строгого, темного, туго обтягивающего ее располневшую фигуру.
«Ведь у нее, наверное, есть муж, дети, Ц внутренне сжавшись от ожидания тя
гостной процедуры, размышлял Виталий. Ц Возвращается она вечерами домо
й, готовит ужин, кормит семью, давится, как все, в транспорте, выстаивает дл
инные хвосты очередей в магазинах, а по утрам втискивается в траурное пл
атье и едет решать судьбы неизвестных ей людей, которых она, может быть, ни
когда больше не увидит. Поставит свою подпись под приговором Ц и решена
судьба на много лет. И опять домой? Неужели она может спать спокойно, неуже
ли ей никогда не снятся лица тех, кого она осудила? Возможно, даже к высшей
мере? Ведомо ли ей чувство сострадания и жалости или все давно заслонили
сухие строчки параграфов и статей? Возник ли некий раздел между тем, что о
на делает здесь, в зале суда, и тем, как живет за его стенами?»
Заседатели ему тоже не понравились. Слева от судьи сидел худощавый мужчи
на с повадками отставного военного и рядами разноцветных орденских пла
нок на сером пиджаке. Справа ерзала в кресле молоденькая девчонка с неес
тественно ярким румянцем на щеках Ц от волнения раскраснелась или неум
еренно нарумянилась?
Ц Слушается дело… Ц глуховатым голосом начала судья, и Манаков опусти
л голову, уставив глаза в плохо помытый пол.
Зачитывали какие-то бумаги Ц с точки зрения Виталия, совершенно никчем
ные, Ц но его адвокат довольно кивал лысоватой головой, тщательно запис
ывая что-то в блокнот. Бездумно следя глазами за быстрым бегом его шарико
вой ручки, Виталий вдруг почувствовал, что все происходящее вдруг перест
ало волновать его. Перегорел?
Судья вела заседание в бодром темпе, словно торопилась поскорее отправи
ть Манакова в отдаленные места, освободив себя, присутствующих в зале и о
громный город за его стенами от преступившего закон человека.
Речь прокурора была краткой. Говорил он высоким, звонким голосом любимца
учителей, хорошо вызубрившего урок. Глядя поверх голов сидящих в зале, он
просил суд назначить Манакову срок Ц пять лет лишения свободы.
Виталий отвечал на вопросы, особо не задумываясь над тем, как выглядит и ч
то говорит, правильно отвечает или делает себе хуже. Допросили свидетеле
й, зачитали характеристики и объявили перерыв. Сестра рванулась к барьер
чику, отделявшему брата от свободных людей, и милосердные конвоиры дали
ей возможность перекинуться с Виталием несколькими словами.
После перерыва заседали долго: выступал адвокат, просивший суд о снисхож
дении с учетом положительных характеристик подсудимого. Он проникнове
нно говорил о целях и задачах уголовного наказания, должного помочь осуж
денному осознать вину и твердо встать на путь исправления.
Судья слушала адвоката с непроницаемым лицом, отставник-заседатель мор
щился, как от зубной боли, и. слегка массировал кончиками пальцев левую ст
орону груди. Молоденькая заседательница прижимала ладони к щекам, и видн
о было, что ей тоже хочется что-то сказать, но она не решается.
Прокурор иронично улыбался, а сестра, по-прежнему сидевшая в первом ряду,
внимала адвокату с видом неофита, приобщившегося к истине. У Виталия соз
далось впечатление, что защитник выступает специально для нанявшей его
сестры, честно отрабатывая гонорар, но ни на йоту не веря в действенность
своих слов.
Суд удалился на совещание, и Манаков почувствовал себя жутко усталым, вк
онец опустошенным. Хотелось одного Ц скорее бы все кончилось!
Приговор слушали стоя. Виталий пытался заставить себя сдержать нервную
дрожь, судорожно глотал тягучую слюну.
Ц Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республ
ики…
До чего же противный голос у судьи. Отчего она теперь совершенно переста
ла торопиться, хотя за окнами уже синеет вечер и нормальные люди заканчи
вают рабочий день? Тянет и тянет слова, будто стремясь отдалить момент, ко
гда произнесет:
Ц К четырем годам лишения свободы…
Ц Виталик! Ц Сестра зарыдала в истерике.
Манаков закаменел. В голове вертелись цифры:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104