– Дома я посмотрел ваши документы, приложенные к контракту. Так вы, оказывается, разведены?
Я показала два пальца – дважды.
– Я вообще не был женат. К оседлой жизни не приучен.
– Я почему-то нравлюсь всяким летунам, – сказала я.
– Не исключительно, что мне удастся вас удивить. У вас есть родственники?
– Родители погибли в автокатастрофе, когда мне было пять лет. Меня воспитывала тетя Джин, сестра мамы. Она тоже умерла.
– Ни братьев, ни сестер?
Я помотала головой.
– А мужья чем занимались?
– Первый был полицейским. Я тогда была стажером…
– Вы и в полиции служили?
– Два года. Но государственная служба не по мне. Второй был музыкантом. Очень способный парень. Он, правда, мне из менял, но в остальном был очень мил. Отличный кулинар и хороший пианист.
– Таланты я уважаю. И где он теперь?
– Понятия не имею. Вы вроде бы говорили, что ваши родители умерли?
– Да. Странно ощущать себя сиротой – даже в таком возрасте. Хотя, конечно, с вашей ситуацией не сравнить. А чем занимался ваш отец?
– Служил почтальоном. Я родилась через пятнадцать лет после их с мамой свадьбы.
– Значит, в семье вы только пять лет прожили?
– Выходит, да. Я раньше об этом как-то не задумывалась.
Вернулся официант с шардонне, разлил вино по бокалам, и мы углубились в меню. В конце концов, я заказала жареную курицу, а Томми – спагетти. За едой Томми попросил:
– Расскажите мне о вашем друге.
Мне вдруг стало жалко Дитца.
– С чего это я буду вам о кем рассказывать?
– Я хочу понять, что происходит. Между нами.
– Ничего не происходит. Мы просто ужинаем.
– Мне кажется, в этом есть нечто большее.
– Мы что, собрались отношения выяснять? Я вас почти не знаю. И вообще, вы для меня слишком молоды.
Он вскинул брови, и я поняла, что краснею.
– Почему вы решили переехать в Санта-Терезу? – спросила я.
– Хотите сменить тему?
– Терпеть не могу, когда на меня давят.
– Вы любите готовить?
– Нет. Зато люблю убираться.
– Я тоже. А вот братец мой – настоящая свинья. С виду и не скажешь. Одевается прилично, но в машине у него вечно помойка.
Мы продолжали болтать в том же духе, и я поняла вдруг, что мне нравится его лицо. Да и тело – сильное, мускулистое. Меня мужчины мало интересуют, но не потому, что я такая уж разборчивая. Я просто себя оберегаю, вот и отметаю всех, кроме… И тут я задумалась: а каким же именно мужчинам удается прорвать мою оборону? Наверное, тут все дело в химии. Я сосредоточилась на курице, попробовала картофельного пюре, которое ценю почти так же высоко, как арахисовое масло.
Томми коснулся моей руки:
– Ты куда исчезла?
Я подняла глаза и поймала его пристальный взгляд.
– Это что, свидание?
– Да.
– Я на свидания не хожу. Ни черта в этом не смыслю.
– У тебя отлично получается. Ну, расслабься!
– Ладно, – смущенно буркнула я.
Из ресторана мы ушли в девять. Дождь уже кончился, но в воздухе было сыро. Я подождала, пока он откроет свой «порше». Включив зажигание, он обернулся ко мне:
– Я хочу тебе кое-что показать. Ты не против?
Он поехал на запад, за пристань. Я сразу догадалась, что мы едем в Хортон-Рэвин.
– Хочу показать тебе наш дом, – улыбнулся он.
– А Ричард не будет возражать?
– Он уехал в Белл-Гарден, играть в покер. А играет он до самого утра.
Показались две каменные колонны – это был еще один въезд в Хортон-Рэвин. Вскоре Томми свернул на дорожку, заканчивавшуюся небольшим полукруглым двориком. Дом в полумраке был почти не виден. Но я разглядела оштукатуренные стены, красную черепичную крышу. Он нажал на кнопку, створки гаража – просторного, на четыре машины – открылись, и мы въехали внутрь. Я вышла, и Томми провел меня в подсобку, где была дверь в кухню. Огонек на щитке сигнализации не горел. По всей кухне были разбросаны рекламные проспекты, каталоги, листовки – то, что суют во все почтовые ящики. Отдельной стопкой лежали руководства для автоответчика, микроволновки и кухонного комбайна – последним, судя по всему, ни разу не пользовались. Томми бросил ключи на выложенный кафелем стол.
– Ну, что скажешь?
– Такой большой дом, а сигнализация не работает? Странно…
– Это в тебе полицейский заговорил? Вообще-то она есть, просто мы ею не пользуемся. Когда мы сюда переехали, Ричард так часто забывал ее вовремя отключать, что компания начала штрафовать нас: по пятьдесят баксов за каждый ложный вызов, а полицейские вообще отказались приезжать. Вот мы и подумали: какой смысл?
– Остается надеяться, что домушники про это еще не пронюхали.
– Мы застрахованы. Ну, иди сюда, я проведу экскурсию.
Томми показал мне весь дом. На первом этаже всюду – и в гостиной, и в столовой, и в обеих спальнях для гостей – были настелены дубовые полы. Наверху полы были затянуты шерстяным ковровым покрытием чудесного бежевого оттенка. Кроме двух огромных спален и кабинета места там еще было на десятерых. Некоторые комнаты оказались вообще пустыми. Судя по спальням, мебель братья закупали целыми комплектами, прямо из демонстрационного зала.
Обойдя дом, мы вернулись на кухню. Оба мы понимали, что уже поздно. Томми держался непринужденно, но, похоже, побаивался: а вдруг заявится братец?
– Выпьешь чего-нибудь? – спросил он.
– Пожалуй, нет, но все равно спасибо. Мне еще надо поработать. И благодарю за экскурсию. Дом великолепен.
– Тебе надо его днем посмотреть. Здесь потрясающие виды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43