Ему хотелось провалиться сквозь эту землю.Но тут он заметил движение на противоположном склоне. Человек шесть индейцев медленно приближались к нему, поднимая ногами облачка пыли. Вот и прекрасно, подумал Кэрби, сейчас меня еще и прихлопнут за часы.Он снял их и сунул в карман. Жаль, туда не втиснешь и башмаки. И сам не втиснешься. Может, предложить им сделку: они его отпускают, а он привозит им Инносента Сент-Майкла? Так они на всю жизнь обеспечили бы себя свиным салом.Это были грубые на вид парни с полуприкрытыми глазами и сверкающими мачете. Они поднялись на верхушку холма, остановились напротив Кэрби и стали рассматривать его. Один из них произнес:— Привет.— Привет, — отозвался Кэрби.— Славный денек.— Если ты так считаешь…— Сигаретку, а?— Нет, спасибо.— Да нет, это ты мне дай.— О, извини. Не курю.Казалось, индейцу вдруг стало тошно. Повернувшись, он заговорил со своими на незнакомом языке, и, похоже, всем им тоже стало тошно. Говоривший покачал головой и заявил:— Уж чего-чего, а пару сигарет с янки всегда можно было стрясти. А теперь вы, кажись, все поголовно бросаете курить.— Они небось вечно жить хотят, — рассудил другой индеец. Что это, скрытая угроза?— У меня в самолете есть немного зелья, если хотите, — сказал Кэрби.— И ты еще спрашиваешь! — Индеец перевел слова Кэрби остальным, и те заулыбались, но продолжали неподвижно стоять на месте. Это было странное зрелище: все равно как если бы улыбались деревья.— А у нас в деревне найдется самогончик, — объявил переводчик. — Можно неплохо погудеть.— Где же эта деревня? — спросил Кэрби, подумав, что можно было бы по суду требовать хотя бы выплаты ренты, если индейцы живут на его земле.— Да там, — переводчик небрежно махнул мачете.— А сколько у тебя навоза? — поинтересовался тот индеец, который, как показалось Кэрби, угрожал ему.— Деревня большая? — осведомился Кэрби.— Одиннадцать дворов, — серьезно ответил первый индеец, как будто Кэрби явился делать перепись населения.— Тогда навоза хватит.Индеец улыбнулся, показывая квадратики зубов.— Меня зовут Томми Уотсон, — сказал он и протянул руку. Ту, что без мачете.— Кэрби Гэлуэй.— А это мой двоюродный брат Луз Коко. — Томми кивнул на второго индейца.— Как поживаешь? — спросил Кэрби.— Неплохо, — сказал Луз Коко.Все спустились с холма, и Кэрби достал из кабины самолета два капроновых пакета.— Бумаги на всех не хватит, — предупредил он.— Ничего, возьмем у миссионера туалетную.Индеец обратился к своим соплеменникам, и начались препирательства. Кэрби ждал, привалившись к самолету.В языке кекчи много цокающих и утробных звуков, поэтому на слух он довольно груб, особенно когда индейцы спорят, кому из них отправляться в миссию за туалетной бумагой. Наконец двое признали поражение и, грустно оглядываясь, отправились вниз по склону. Кэрби присоединился к остальным. Они пошли через палимый солнцем холм, поднялись на следующий до середины склона и углубились в яркую зеленую рощицу, где по берегам быстрого прохладного ручейка стояли одиннадцать бревенчатых хижин.— У вас даже вода есть, — сказал Кэрби. Они были уже далеко от его участка.Томми удивленно взглянул на него.— Так вот почему ты тут околачиваешься! Ты купил это болото?— Ты хочешь сказать, пустыню.— Ты еще не видел, что там в сезон дождей.— Проклятье! Зараза! — воскликнул Кэрби.Но у него не было времени жаловаться на судьбу: предстояло знакомство со всеми обитателями деревни. Их было меньше сотни, и никто не говорил по-английски, разве что несколько слов. Самогон хранился в разнообразных бутылях и кувшинах, а по вкусу напоминал нечто среднее между пивом и пятновыводителем. Деревня, как сообщил Томми, называлась Южная Абилена. Возможно, это соответствовало действительности. Обитатели в большинстве своем были робкого десятка, но приняли Кэрби достойно. Они даже развеселились, когда двое из соплеменников вернулись из миссии с рулонами туалетной бумаги и брошюрами, толкующими, что такое Святая Троица.Жители деревни были потомками строителей храмов. По сравнению с той славной эпохой их связи с миром стали слабее. Теперь они возделывали землю и слонялись по джунглям, почти не соприкасаясь с веком нынешним. Такие маленькие деревушки были щедро разбросаны по центральноамериканским джунглям и равнинам, и их обитатели жили по старинке, практически не имея связи с бурлящей вокруг технологической цивилизацией. Они бросили воевать и возводить храмы, почти перестали на что-либо надеяться. Они просто старались выжить.В Южной Абилене только двое бегло говорили по-английски, Томми и Луз. Как понял Кэрби, они были самыми большими знатоками цивилизованного мира и столь разительно отличались от своих собратьев, что Кэрби захотелось послушать историю их жизни. Однако они сперва потребовали, чтобы он рассказал им, как его угораздило купить тут землю.— Участок мне с первого взгляда понравился, — сказал им Кэрби. — Сент-Майкл представлял владельца, какого-то крупного аристократа из Мексики. Из-за налогов тот не хотел брать закладную, а я был в состоянии уплатить наличными.— Это такой самодовольный толстяк? — спросил Томми.— Да, Инносент Сент-Майкл.— Это была его собственная земля. Он много лет искал дурака, чтобы продать ее.— Спасибо на добром слове, Томми.— Стало быть, ты богач? — спросил Луз. — Ты можешь позволить себе ошибиться?— Богатые люди не рискуют своими задницами и двадцатью годами тюряги, они не возят в Штаты зелье, — ответил Кэрби. — Этим я и заработал на землю. О, господи! — воскликнул он, вспомнив еще что-то.— Что такое?— Остаток денег я отдал за коров одному парню в Техасе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61