Они, видите ли, столько не могут войти внутрь, что появилась легенда, будто там находятся меховые унты всех ушедших к Чук-хе членов племени, хранящиеся там с незапамятных времен. Довольно зловещая легенда. Кстати, Валера, нас теперь считают озаренными Великой Идеей из-за той морской свинки, что ты носишь на плече. Полагается, что сам Чук-хе выразил к тебе благосклонность, появившись в образе зверька.
– В некотором роде так оно и есть, – сказал Валера серьезно.
В преддверии пира дорогим гостям была устроена показательная прогулка с осмотром достопримечательности деревни. Деревня в целом понравилась – очень чистенькая, с отмытыми до блеска стенками хижин и выметенными дорожками. Смущало лишь то, что среди жителей встречались в основном бесстрастные босоногие солдаты, тактично прикрывавшие собой входы в дома. Периодически из хижин появлялись чистые отмытые дети в опрятной одежде и с лучшими имплантами. Они белозубо улыбались гостям и шли дальше, чинно держась за руки. Через каждые три хибарки появились киоски с прохладительными напитками, преимущественно лимонадом «Траяны» и газированной водой «Полкан».
Как и полагается, посередине деревни, на сделанном из древнего «Крея» постаменте, покоилась медная статуя Чук-хе. Полный и невысокий, Чук-хе протягивал к гостям скрюченные короткие лапки и по-доброму улыбался, глядя ласковыми раскосыми глазами.
Валера прерывисто вздохнул, и сделал шаг вперед, осторожно погладил статую по лапке.
– Ну, здравствуй, Чук, – сказал он, – вот и свиделись. Ты уж извини, друг, что так вышло. Я не хотел, честно. Обстоятельства были против нас. Но ведь нет худа без добра?
Я изменился, ты вообще познал эту вашу Великую Идею… Все к лучшему в этом мире, ведь так?
Чук-хе спокойно смотрел на Валеру сверху вниз и безучастно улыбался, ослепительно сияя под солнцем начищенной медью.
Этим же вечером был дан торжественный пир по случаю посещения дорогими гостями племени. Вечер прошел в теплой дружественной обстановке. Собравшийся за одним столом с гостями Великий Вождь непринужденно смеялся, слушая последние имперские сплетни, и, ласково похлопывая Красноцветова по плечу, обещал всяческую помощь отважным искателям приключений. Соседи же, не преминули отметить, что Великий Вождь чрезвычайно похож на Чук-хе, что без сомнения явилось следствием тотальной преданности Великой Идее ведущего скульптора племени.
Стол был хорош. Ради дорогих гостей из темных подвалов и казематов племени извлекли редкие блюда – жженых сидюков, мясо копира, хрустящие будочки, сотовые телефоны фирм LG, которые надо было аккуратно открывать, а потом специальной гнутой вилочкой изымать нежное содержимое, экзотические плоды бинго, и жаркое из собаки динго, квашеную лангусту, королевского омара и вертких хребеток, что приятно хрустели на зубах. Гостей попотчевал свежими, поджаристыми рубликами, найденной в глубокой заморозке и оставшейся еще с прежних времен «мокко-колой» с пахнущей химикатами шапкой сливов.
Были здесь жаренные в масле анацины и атланасы, скрученные в трубочку листки с чердака, исходящие мощным ароматом.
Великий Вождь на протяжении всего праздника оставался чрезвычайно любезен, самолично подкладывая огненные сварки сидящему по правую десницу Красноцветову.
Завершился пир выступлением хора лучших девушек племени в расписных национальных унтах и резных калашниках. Трогательно волнуясь и перевирая ноты, хор пропел «Марафонные вечера», а также «Perfect day», посвященную то ли Великому Вождю, то ли Чук-хе, то им обоим одновременно.
После окончания пира, осененные великой идеей и пожеланием хорошей ночи гости, сытые и довольные, расползлись по своим номерам, с удивлением отметив, что деревня племени кажется им весьма милым местом, и даже сам Чук-хе, казалось, махал им вслед и улыбался улыбкой клоуна из темноты.
В полдень следующего дня сладко спящего Александра Ткачева грубо подняли двое босоногих солдат с выточенными из альмового листа мачете за поясом. Пока сетевик пытался понять хоть что-то, ему скрутили руки за спиной и, щелкнув наручниками, поволокли на улицу. В дверях гостиницы процессия столкнулась со своим подобием, только в качестве эскортируемых выступали Красноцветов и Юпиэс. Проводник был белее снега.
– Что… что происходит?! – только и успел выдавить Ткачев, когда их вместе вывели на ярко освещенную солнцем улицу, – за что нас? Великий Вождь обещал…
– Беда, господин! – крикнул Юпиэс, кривясь от боли в заломленных руках, – большая беда! Сегодня утром Белый Червь похитил дочь Великого Вождя – юную принцессу второй утренней свежести! Большое горе всему племени… большие жертвы Чук-хе.
– А мы то тут причем?! – возопил тут Алексей Красноцветов, – Вождь, негодяй, улыбался вчера…
– Умерьте гнев! – поспешно крикнул проводник, – и может быть все еще обойдется!
– Как же… – рявкнул Ткачев и тут же осекся.
Еще вчера двух клеток перед резиденцией Вождя Чук-хе не было и в помине, однако, монолитные конструкции, собранные из труб от гидравлической системы экскаватора, без сомнения были сделаны не вчера. В одной сидела Анна, в другой – ван-Доорн, оба выглядели слегка ошарашенными.
– Что же это, сэр Красноцветов?! – вопросил капрал при приближении новых зрителей, – как же это получается?
– А это у вас надо спросить, – процедил Алексей Сергеевич, – Аня, а ты как?
– Хорошо, – сказала Анна, – вот только…
Но соседей уже провели в резиденцию. Тяжелые литые двери звучно захлопнулись, отрезая доступ к свету и воздуху. На каждой створке двери было написано: «Человека создал Чук».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197