Правый его каблук поскользнулся на ледяном пятачке размером с мелкую монетку, центр тяжести моментально сместился, левая нога начала перемещение в поисках утраченного равновесия, но ей на пути встала маленькая снежная горка, что терпеливо копилась здесь последние полмесяца. Вся это мудреная игра гравитации и вестибулярной системы Константина Полякова случилась в течение одной единственной секунды, по истечении которой он стал необратимо заваливаться назад, дергано размахивая руками в поисках опоры. Ноги выскользнули из-под него и взвились куда-то вверх, голова закинулась и изумленные глаза успели лишь обозреть низкий потресканный козырек над подъездом.
Руки патетически взмахнули, а сумка… сумка, груженная остатками почты, последовала вслед за ними, шумно и во всем выбросив свое содержимое в холодный зимний воздух.
Потом притяжение приняло Константина в свои жестковатые объятия, так что на миг или два он потерял всякое ощущение, кроме звона в ушах и играющей колкими звездами темноты в глазах.
А когда открыл глаза и сумел приподняться, то увидел, как содержимое его сумки уносит игривый новогодний ветерок. Всего ничего содержимого – журнал, две мигом вымокшие газеты и одно письмо.
То самое письмо! И так как оно было много легче, чем остальная почта, то и летело все быстрей – прочь от предназначенного ему дома, подъезда, и нерадивого почтальона.
Оскальзываясь, Поляков поднялся на ноги и, проклиная все на свете, побежал вслед за злосчастным куском бумаги. Но куда там – ветер был явно быстрее.
Белой бумажной птицей письмо сначала воспарило вверх на уровень второго-третьего этажа, а потом, мягко спланировав к земле, величаво опустилось на играющую гнилостным многоцветием мусорную кучу. Прямо в мусорный бак.
Константин болезненно скривился – ну почему, почему так не везет? Почему все срывается в последний момент.
Мусорный бак тоже поднимался в воздух – туда, где только что парил белый конверт.
Только не сам – ему помогла подъемник мусоровозки, той самой, что припозднилась.
Письмо лежало на краю бака и его было четко видно, вот только недолго ему оставалось быть на дневном свету.
– Нет! – закричал Поляков, – нет! Стойте! Стойте! Там письмо!!
Подъемник достиг верха и, оглашая окрестности надрывным воем и скрежетом, вывали содержимое контейнера в благоухающее нутро грузовика. На миг мелькнул белый цвет и тут же скрылся под слоем отбросов. Хлопнула дверь машины.
Грузовик тронулся. Поляков все еще бежал за ним и что-то вопил, хотя больше всего ему сейчас хотелось сесть на землю и расплакаться от бессилия. Прохожие с неприязнью и даже с откровенным страхом косились на него – вон, мол, псих побежал. Допился совсем.
Шапку потерял, куртка в грязище какой-то…
В конце концов, он устал и остановился прямо посреди улицы. Это был конец истории с письмом. Никто его уже не получит, никто не узнает, что там было написано. А он, Константин Поляков такими темпами точно разучится уважать себя. Грузовик с выписанным белой краской номером на борту заворачивал на соседний проулок.
Грузовик. Номер… Стоп. Тяжело дыша, Константин всматривался как белые буквы исчезают за углом. Запомнил их, так ведь? Их легко запомнить.
– Я же почтальон, – сказал Поляков.
– Че, правда? – спросил проходящий мимо парень в черной кожанке. Спросил и пошел себе дальше.
– Я почтальон! – продолжил Константин, – Мне же вся информация доступна. Где ж ей еще быть как не на почте!
– «Дубина!» – это уже про себя.
Надежда имеет гнусное свойство помирать последней. Поляков уже ловил машину. Ему не останавливались – видимо из-за внешнего вида и диковато блестящих глаз. Усилием воли он привел себя в порядок, даже вернулся и подобрал выпотрошенную сумку, лежащую на заснеженном тротуаре, как недавно сбитое автомобилем маленькое животное. Отряхнул грязь с куртки, запихал отсыревшие журналы в сумку – кто-то получит некондицию, ну да ничего, это вам не письма, еще придут.
С тонкой сумкой на боку он стал выглядеть приличнее – потрепанный жигуль со своим водилой милостиво согласился взять его на борт.
– Что парень так смотришь? – спросил пожилой, со следами былой интеллигентности, водила.
– Письмо, ушло.
– От невесты?
– От собачника… всему дому… в помойку.
И Поляков получил в свой адрес очередной подозрительный взгляд. Удивительно, как быстро начинается людской остракизм, стоит лишь ненамного ступить в сторону.
– Я почтальон. – Сказал Константин, – я должен доставить письмо.
– Да-да, должен, – быстро сказал водитель и замолчал. Впрочем, ненадолго – почтовое отделение было уже совсем рядом.
Из машины Константин вылетел пулей – он не знал, сколько времени осталось существовать безвременно пропавшему листку бумаги.
В помещении почты было пустынно – как обычно. День будний, народ большей частью на обходах. Благодать.
Не снимая заснеженной куртки, Константин подсел к одному из компьютеров и, вознося горячечные славословия современной технике забрался в базу коммунальных услуг города.
Комп зашкворчал жестким диском – медленно и заторможено, аппаратура у них в отделе была не очень. Но и этого должно хватить.
Информация неохотно выползла на экран – о, это просто чудо! О том, сколько бы пришлось рыться в бумагах, не будь этих компьютеров, Полякову и думать не хотелось.
Так. База. Дальше листать, дальше. Вот оно – у нас тут три свалки и два мусоросжигателя. Ну надо же! Теперь карту района, и ближайший пункт переработки мусора. Все просто и логично – все централизованно, и именно туда свозят свой дурнопахнущий груз машины обслуживающие район.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197