Всяческие ориентиры пропали. Впереди, метрах в шести, возникал мокрый влажный асфальт, проплывал под ногами, звонко отзываясь в такт шагам, и исчезал позади, скрываясь, словно его и не было. Дорожное покрытие выглядело как спина какого-то исполинского морского зверя – шероховатое и влажно поблескивающее.
– Нет... – сказал Саня, – не сейчас...
– Что не сейчас?
– Не пойду... нет!
– Дивер, стой! – громко сказал Влад. – Остановись!
Группа снова замерла. Степан крутил головой, обшаривая взглядом туман. Владислав взял Белоспицына за плечи и развернул к себе, чтобы видеть его лицо. Глаза Александра были пусты, смотрели поверх Владова плеча.
– Алекс, – твердо произнес Сергеев, – что происходит?
Лицо Белоспицына страдальчески скривилось, руки беспрестанно мяли ремень сумки:
– Они говорят, чтобы я пошел с ними. Но хочу!
– Да кто говорит?!
– Тс-с! Слушайте!
Вслушались. Туман слабо бормотал, как это делает утомленное море при почти полном штиле. Звуки здесь гаснут, искажаются до неузнаваемости, сливаются друг с другом, и, в конце концов, остается лишь однотонный неясный гул, похожий на шумы из поднесенной к уху морской раковины.
Дивер оглянулся на Влада – того неприятно поразило выражение Диверовых глаз. Бывший солдат, прошедший войну и дикие условия жизни здесь, в городе, был напуган. Больше того, к нему подступала паника, накапливалась, как вешние воды за непрочной плотиной здравого смысла. Автомат дрожал, палец дергался на спусковом крючке.
– Саня, кто тебя зовет? – спросил Влад, искоса глянув на Дивера.
– Они... все. Отец, мать. Те, из очереди. Мои соседи снизу. Хулиганы, что всегда ловили меня у школы. Они все там... почему они все там?
– Исход... – выдохнул тихо, как нежный вечерний бриз, Приходских.
У Владислава сдали нервы. Он порывисто схватил Белоспицына за рукав и силой поволок его вперед. По дороге бросил Диверу:
– Не стоим! Идем!
Дивер кивнул, казалось – с облегчением, уступая Сергееву место лидера. Несмотря на холодную погоду, на лбу Севрюка выступил крупный пот.
– Идем спокойно, ни на что не реагируем, – добавил Влад, – не стреляем по пустякам.
И они шли. Туман бормотал им смутные сказания, притчи и легенды. Невидимое море вздыхало и шумело, Белоспицын напряженно прислушивался к слышимым ему одному голосам и иногда что-то бормотал в ответ. Владиславу и самому временами казалось, что он слышит неясные, но вместе с тем такие знакомые голоса, задающие бесконечные, требующие ответа вопросы.
Он, кажется, даже пару раз что-то ответил им – то, что было ему по силам, и даже попытался развить свой ответ дальше, но тут из тумана вынырнул серый остов непонятного здания, и это вернуло Сергеева к реальности.
Их путешествие закончилось как раз тогда, когда начало приобретать явственный привкус кошмара.
Не успели они миновать дом, как туман начал рассеиваться, а вместе с дымом уносилось и назойливое невнятное бормотание. Зеленоватые клубы съеживались, уплывали прочь, назад, откуда появились, в мировое гнездо всех туманов на свете.
Зрелище, которое они открывали глазу беглецов, было одновременно радующим глаз и вгоняющим в отчаяние. Свежий ветер дул им в лица, нес с собой мокрую водяную взвесь, похожую на брызги штормящего моря, и улетал дальше по улицам.
Эпическое здание с колоннадой, возникшее впереди, не было ни греческим Парфеноном, ни сказочным дворцом из страны магов и чудовищ.
Это были здания суда и милицейский участок родного города Влада Сергеева. И стояли они вовсе не на окраине, напротив скоростного шоссе Москва-Ярославль, а там, где им и полагалось – друг напротив друга на разных краях Арены, Центральной площади города.
Дома были на месте. Следовательно, не на месте были сами беглецы.
– Что за... – выдохнул идущий позади Степан. – Это же...
– Куда мы шли?! – резко спросил Дивер, обычная уверенность вернулась к нему, несмотря на то что ситуация с пугающей скоростью сдвигалась в сторону станции «Безумие».
– К шоссе, на северо-запад от площади, – сказал Влад, – другое дело, что в тумане мы могли заплутать и ходить кругами. Но даже тогда...
– Что тогда?
– Просто не успели бы дойти до Арены. Сколько мы шли? Двадцать минут, тридцать, час?
– Это все туман! – мрачно сказал Дивер. – Он нас задурил. В нем был какой-то наркотик, все ведь чувствовали запах, да?
При упоминании тумана Сергеев резко обернулся, но увидел только уходящую вдаль Центральную улицу. Проспект был широк и почти не изгибался, так что можно было разглядеть горбик Старого моста над Мелочевкой. Загадка на загадке, ведь уходили они вверх по Школьной, с каждым шагом удаляясь от городского центра. Влад представил размеры круга, который они должны были сделать, и содрогнулся. Даже при хорошем пешем ходе на это ушло бы часа три-четыре. Город все-таки был не маленький.
– Что происходит! – почти вскрикнул Белоспицын. – Это же... не может быть!
Совсем рядом затарахтел двигатель, грянул гудок, и группа поспешно шарахнулась в сторону. С одной из боковых улиц вырулил кортеж из двух сверкающих темно-синей лакированной краской импортных автомобилей. Двигатели их работали во всю мочь, глушитель стрелял и испускал едкие сизые облака от некачественной солярки. За тонированными окнами смутно угадывались человеческие силуэты.
– Курьеры... – сказал Дивер, – вон как навострились!
– Собственно говоря, – произнес Сергеев, – нам дали понять, что выбора мы никакого и не имели. Мы хотели либо остаться, либо покинуть город. Так вот, мы остаемся и попробуем тут жить.
Дивер гневно шаркнул ногой. Белоспицын тоскливо уставился в нависающее небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143