Наверное, со стороны они выглядели как солдаты битой армии, нестройно бредущие в плен.
Ближе к середине завода наткнулись на маленький дизельный локомотив, вырастающий из-под снега наподобие концептуальной, крашенной в желто-черный цвет скульптуры. Рельс было не видать, но они наверняка уходили прямо в широко распахнутые двери цеха номер один. Проходя мимо, Влад заглянул внутрь.
Там царила непроглядная тьма, лишь изредка нарушаемая стальными проблесками.
– Быстрее! – сказал Никита. – Смотрят...
– Да кто смотрит, – возмутил Степан, – безлюдье же!
– Это не люди.
За вторым цехом замаячил внутренний периметр с сохранившейся еще на белокаменной стене ржавой, свитой кольцами колючкой. Ворота внутрь были прикрыты и до половины завалены снегом – зато широко распахнута дверь проходного пункта. Железная створка тихо поскрипывала на ветру.
Никита уверенно поднялся на три ступени внутрь проходной, заглянул внутрь.
Визжащая надрывно волосатая тварь возникла из помещения. Трифонов с криком отпрянул, запнулся и повалился в снег. Дивер в панике придавил курок – и автомат плюнул короткой очередью, разукрасив входную дверь цепочкой идеально круглых пулевых отверстий. Евлампий громко кричал что-то бессвязное, и крутил головой.
Тот, из проходной, нападать не стал, по крутой дуге обогнул шокированную группу и бросился бежать прочь, невнятно подвывая. Севрюк с гримасой ярости уже целился ему в спину. Влад подошел, придавил ствол автомата к земле.
– Не стреляй. Разве не видишь – это отверженный?
– Дегенерат! – выдохнул Дивер, провожая взглядом убегающую фигуру.
– Почему стреляли? – визгливо вопрошал Хоноров, вызывая острое желание ткнуть его лицом в снег. – Почему выстрелы?
Белоспицын трясущимися руками помогал подняться Никите – тот плакал взахлеб, щеки раскраснелись, руками утирал глаза.
– Надо было шлепнуть придурка, – озлобленно заметил Севрюк, – напугал мальца до смерти.
– Он и нас напугал... Идем?
Ощетинившись стволами, вошли в проходную. Сторожка была пуста, за стеклянной конторкой собиралась пыль, сторож Изошел. По всей видимости – одним из первых.
Влад твердо держал Никиту за руку. Трифонов остался мрачен, но, отстранив Сергеева, снова вышел вперед, в авангард.
За проходной открылся внутренний дворик, который был полон мертвых собак – окоченевшие псы валялись здесь буквально друг на друге – мешанина лап, хвостов и оскалившихся пастей. Казалось, тут были все недолгие герои ночного расстрела.
Совсем рядом сквозь снегопад просматривалось закопченное кирпичное основание дымовой трубы, а над головой ярко горели два красных глаза.
Дворик ограничивал приземистый двухэтажный дом, ранее беленный, но сейчас пугающий уродливой краснокирпичной кладкой. Узкие окошки-бойницы – здесь были кельи для монахов, потом убогие квартирки инвалидов, а потом – комнаты для допросов.
– А здесь я нашел заточку и пырнул ею того сектанта, которого вы убили, – сказал Мельников. – Хорошая была заточка.
– Нам направо. – Трифонов свернул в сторону, обходя дом и петляя между мертвых собак, остановился у массивной двери.
– Погреб? – спросил Мартиков.
– Нет, не погреб, – сказал Степан, – бункер. Он довольно глубокий и в пещеры проход имеет.
Трифонов кивнул на проем:
– Нам сюда. Вниз.
– Да, вниз, – добавил Стрый, – здесь мы... собирались.
– Ведь в самое гнездо прем, – покачал головой Сергеев и, высвечивая впереди себя фонарем, пошагал вниз. Никиту он вперед не пустил.
Цепочкой спустились в длинное бетонное помещение со столом в середине, которое так хорошо знал Стрый. Здесь было темно и холодно, по углам намерз лед.
Тут их ждали.
Влад остановился, разинув рот, в глазах читался немой вопрос. Позади Дивер чертыхнулся.
Босх встал из дальнего от входа кресла, из соседнего поднялся Кобольд, вскочил легко, словно и не прыгал никогда из окошка. И... тут был Николай Васютко с сумрачно серьезным лицом.
Они все были здесь. Как будто никто и не убивал их, и не оставил лежать на улице Школьной. Хотя нет – здесь не было Стрыя и брата Рамены. Рябов безумно ухмылялся, в руках у вернувшихся блестели ножи.
Стрый потрясенно глядел на Николая, тот посмотрел в ответ, ухмыльнулся.
– Колька... – вымолвил Стрый, – ты?
– Я! – прошелестел Пиночет и мягким скользящим движением рванулся вперед. Нож в его руках целил в горло бывшему напарнику. Босх, Кобольд – все они бросились на замерших своих убийц. Они двигались быстро, слишком быстро для человека.
Дивер с руганью оттолкнул оторопевшего Стрыя и всадил очередь в подбежавшего Николая. Того отшвырнуло назад, он сбил Кобольда, и оба мешками повались на пол. Влад начал стрелять, целя в Босха, ощущая чудовищное дежавю.
Николай поднялся. Судя по его виду, хуже ему не стало.
– Они мертвые!!! – заорал Стрый. – МЕРТВЫЕ!!!
– В сторону! – орал Дивер. – Выстраивайтесь в цепочку!
Топтавшиеся позади Степан и Мартиков, наконец, пробились вперед, стали беспорядочно стрелять в корчившихся врагов. Те поднимались, снова падали, пули кромсали их. Помещение быстро наполнялось сизым пороховым дымом и пахнущей пряностями пылью, что исходила от вновь оживших последователей Плащевика. У Влада кончились патроны, и поднырнувший под выстрелы Кобольд оказался совсем рядом – ножом он орудовал так, что позавидовал бы и спецназовец со стажем. Дивер неуловимым движением сместил ствол правее и ниже и выстрелил в упор. Частицы горящего пороха осели на мертвом драгдилере, и тот неожиданно... заполыхал. Яркое жаркое пламя моментально объяло его, и Кобольд с низким стоном отшатнулся назад, осел исполинской полыхающей куклой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143