Открылась передняя дверца, и на подножку ступила нога в дорогом черном ботике, идеально чистом, несмотря на царящую вокруг грязь. Я все еще застыл в столбняке. За моей спиной бензин активно испарялся. Надо было что-то делать. Можно бросить сейчас зажженную спичку и устроить на глазах врагов грандиозное аутодафе. Можно попытаться выскочить через боковое окно и бежать прочь в надежде, что меня не поймают. А можно спрятаться где-то в доме. Где? Квадратная комната идеально просматривается. Не скрыться, не спрятаться. Бутафорская дверь в стене. За ней холст. Я помнил, как он прогнулся под пальцем. По крыльцу затопали. Громко, уверенно. Много людей. Звякнула связка ключей. Из замочной скважины на внутренней стороне двери высыпалась горстка трухи. Ктото злобно засмеялся. Скрежетнул ключ. Пустая канистра валялась на боку посреди бензиновой лужи. Зажигать ее уже не хотелось. Хотелось одного - сбежать, спасти свою жизнь. И я кинулся к фальшивой двери, распахнул ее (совы на холсте оставались на месте, но были какие-то поблекшие, неживые, словно неведомая жизненная сила ушла из них в тот момент, когда хозяева дома вернулись в свое владение). Вытянув вперед руки, я всем телом ударился в холст и сопровождаемый звуками рвущейся ткани провалился в пустоту. Дверь была не фальшивой, она вела в короткий низкий коридорчик, кончающийся тупиком с подслеповатым крошечным окошком, закрашенным белой краской. Запнувшись о скрытый холстом порог, я потерял равновесие и болезненно упал на пол. Входная дверь высоко скрипнула, открываясь. Оскальзываясь на клочках холста я доковылял до двери в коридор и с силой захлопнул ее. Деревянные доски пола скрипнули под шагами хозяев, я успел услышать удивленный невнятный возглас, а затем дверь с грохотом затворилась и заглушила дальнейшее. На ее внутренней стороне имелся массивный засов, сделанный из того же материала, что ручки. Кто и зачем поставил его изнутри, меня не интересовало, я протянул руку и задвинул латунную полосу. В дверь ударили. Сильно, так, что с рваных лоскутов холста посыпалась крошечными сухими комочками краска. Но дверь устояла. Судя про ее габаритам, она могла продержаться еще довольно долгое время. Тяжело дыша, я привалился к стене туннеля. Тупик, меловое окошко под самым потолком. Хотя нет - есть еще люк в полу, тоже с массивным медным кольцом. - Слушай, ты! - глухо раздался голос из-за двери, так неожиданно, что я против воли вздрогнул. - Я не знаю, кто ты такой, но тебе лучше выйти оттуда. Это частная территория и сюда не полагается заходить посторонним. Я молчал, смотрел на люк. С лоскута картины на меня пялился одинокий совиный глаз. - Ты слышишь меня? - повторил голос, - нет? Говорю, выходи оттуда, мы тебя отпустим. Ты уйдешь отсюда сам. Зачем ты сюда залез, здесь нет ничего для таких, как ты. Я молчал, но мне хотелось крикнуть им, мол, как же, отпустите. Вы прекрасно знаете, кто я и зачем здесь. Если нет, зачем вы явились сюда среди недели? В дверь снова стукнули, но уже неуверенно. Обладатель голоса, похоже, разуверился, что в силах ее высадить. Теперь он не вопил, а говорил спокойнее: - Если через пять минут ты не выйдешь, я вызову охрану и тебя оттуда извлекут. Ясно тебе? "Скорее отправят еще глубже, - подумалось мне. - В сундук с тряпьем". И тут же посетила другая мысль: а если все это правда? Может, это обычные люди, это их частный дом? А я залез в него, собирался сжечь... Но тогда... А как же яростный взгляд совы по ночам, синеватый свет из окон? Все это было. "Ты болен, - сказал мне некий внутренний голос, которого я раньше не замечал. - Ты лечился у психиатра. Ты и сейчас болен. Возможно, что все это тебе привиделось". Мысль была логичной. Больше того, она была здравой, а таких у меня в последнее время почти не наблюдалось. "У тебя галлюцинации, ты дошел до точки, ты пересек серый предел! - вещал мне голос, мое альтер-эго. - Ты ворвался в чужой дом, хотел устроить пожар..." неслышные слова капали с монотонностью, и каждое обладало весом чугунного молота. Мои взгляд безумно шарил по полу - толстые щели между досками, за ними темнота. Кусочки порванной картины. Совиный глаз. Голос продолжал вещать, но я уже его не слышал. - А совы? - не удержавшись, произнес я вслух. - Нормальные люди не клеят рисованных сов в дверные проемы. - Что ты сказал? - спросил владелец дома из-за двери, - я не расслышал, повтори. - Ты все слышал, мерзкая тварь, - с расстановкой произнес я и подошел к люку. За дверью хозяин принялся распоряжаться, куда-то звонил по телефону. Я потянул на себя люк, и тот легко открылся. Из проема дохнуло холодом. Створка грохнула об пол, звякнуло кольцо, и взметнулось едкое облачко пыли. - Он открыл вход! - прокричал кто-то из-за двери, - он пойдет внутрь! Далее было неразборчивое бормотание. Потом голос хозяина: - Ты еще тут? Не лезь в люк, слышишь! Не пытайся! Лучше открой дверь, и мы отпустим тебя на все четыре стороны. Я не ответил - спускался по осклизлым каменным ступеням, винтовой лестнице со стенами из обросшего мхом камня. Облицовка началась на двух метрах в глубину, заменив собой бетон. Мне показалось, что эти стены древнее бревенчатой хаты. Куда древнее. Уж не этот ли проход пытались замаскировать постройкой дома. Люк я захлопнул, и на его внутренней стороне опять обнаружился медный засов. Обстоятельства играли против хозяев. По стенкам мелкими капельками спускалась вода. Через три шага свет сквозь щели между досками люка скрылся из поля зрения. Стало темно, и я продвигался на ощупь. Сверху опять стали доноситься удары - хозяева пытались прорваться в коридор. Но стуки становились все глуше и глуше - старые стены умели глушить любой звук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11