Было холодно, и взмокшая от пота одежда сырым саваном липла к телу. В какой-то момент я ясно различил свои ноги - темные контуры на почти черном фоне. Все-таки какой-то свет тут был. Может быть, фосфоресцировал мох, в обилии растущий на стенах. На первый факел я наткнулся, когда ноги отмерили пятидесятый шаг вниз. Он чадил, шипел и, видимо, горел уже очень долго, потихоньку укорачиваясь. Его я взял с собой и дальше шел освещенный прыгающими красноватыми бликами. Когда мне стало казаться, что путь в недра земли никогда не закончится, лестница неожиданно завершилась в тесном квадратном помещении с голыми стенами. Охапка перепревшей соломы полностью заполняла один из углов. В другом, покрытое ржой, лежало что-то вроде наручников. Вернее, кандалов. - Каземат, - сказал я и испугался, когда эхо пошло гулять по комнате. Далеко наверху гулко стукнуло - пытались выломать люк. Из помещения был всего один выход - низкий проем и тьма за ним. Факел высветил старые мелкие кости на твердом земляном полу. За проемом обнаружилось сразу три хода - все одинаково узкие, с низким потолком. Я проследовал в крайний правый и через тридцать метров наткнулся на еще одно растроение. Капли воды с потолка стекали на факел, и тот то и дело взрывался недовольным шипом. Я не сомневался, что дальше ходы еще раз растроятся. Это были катакомбы, длинные каменные коридоры, построенные неизвестно кем и неизвестно в какую пору. Ясно было, что в очень-очень давнюю. Здесь, под ничем не примечательной заштатной деревушкой на самой границе области, раскинулся исполинский и очень древний лабиринт, пробитый в незапамятные времена в известняковой породе. С какими целями? Не думаю, что с добрыми, иначе он не привлек бы этих существ, что являются владельцами дома. Уходящие во тьму извилистые стены, далекий писк неизвестных созданий, эхом отдающийся от сыроватого камня. Собачьи следы на полу. Один раз я наткнулся на четкий отпечаток ботинка. Старого, с выдающимся каблуком. Факел в моей руке шипел и ронял яркие искры во тьму. Вход я потерял уже через два десятка шагов, оставалось лишь надеяться, что обозленные хозяева (или лишь служители?) этого места не смогут сразу отыскать меня в этом хитросплетении туннелей, узких проходов и тупиков. Под потолком, там, где не доставал свет, хлопали крылья. Иногда крохотные летучие создания опускались слишком низко, и свет факела ударял им в глаза. Тогда они панически шарахались в сторону и исчезали во тьме. Ходил я долго. Сворачивал в проходы, пробегал извилистые туннели. Неожиданно оказывался на прежнем месте. Лабиринт был сложен и имел массу разветвлений. В конце концов я все-таки заметил одну закономерность - земляной пол был слегка наклонен и опускался туда, где, по моим предположениям, располагался центр лабиринта. В одном из тоннелей встретились человеческие кости - невероятно древние, выбеленные временем до абсолютной белоснежности. Половина черепа вросла в землю и тупо пялилась уцелевшей глазницей в скрытый тьмой потолок. Я направился вниз, под уклон и скоро смог углубиться достаточно далеко. Стены стали суше, как-то даже ухоженнее. А потом неожиданно сменили старые камни на изящную облицовку из розоватого мрамора. Под потолком обнаружился замысловатый декор, а на полу лежали и звонко цокали под ногами плиты из желтого песчаника. Мой факел сгорел на половину, но теперь он был не нужен - точно такие же горели на стенах, вставленные в позеленевшие бронзовые подставки. Узоры на облицовке мне что-то напоминали. Чередования прямых линий и закруглений были чем-то похожи на фрески этрусков, которые можно видеть в музеях, но присутствовали и совсем иные мотивы. Время не тронуло эти стены, и в свете факелов роспись играла живыми сочными красками. Словно была нанесена еще вчера. На одной из стен я наткнулся на умело нарисованное изображение пса бойцовой породы. Туловище зверя было повернуто к зрителю, мощная голова наклонена, а из темных глазниц полыхали багровые точки. Яркая-яркая краска, она словно светилась, отражала свет факелов, так что красные глаза пса мерцали и вспыхивали, словно в черепе животного горят два миниатюрных костра. Мои нервы были напряжены, и потому я вздрогнул, увидев картину. Эти глаза мне были знакомы. Сколько раз я видел их в снах. То багровые, то яростные, оранжевые. Прижавшись к противоположной стене, я обошел картину. Минут через сорок пять мой путь по туннелю завершился. И начался бег. Туннель с картиной на стене вывел меня в просторное помещение в форме цилиндра. Пять факелов горели под потолком на недосягаемой высоте. Еще пять шипели и плевались жгучими искрами рядом с полом. Их расположение было таково, что когда я вошел, от меня в разные стороны упало сразу пять теней, колеблющихся, полупрозрачных. Чуть ниже верхнего ряда факелов, но на большой высоте располагалось несколько вырезанных в скале лоджий. Они тоже были ярко освещены желтоватыми светильниками, от которых в глубине что-то посверкивало золотым блеском. Мои преследователи стояли на балконе и смотрели вниз. На меня. Их лица в мерцающем факельном свете казались усталыми и скучающими. Было их человек десять, явно больше, чем влезло в один джип. Видимо, в этом круглом зале, больше похожем на гладиаторскую арену, собрались все хозяева проклятого дома. - Ну, - сказал один, и я сразу узнал голос, говоривший со мной через дверь, ты действительно думал, что сможешь уйти от нас? Я промолчал. Собственно, мне нечего было сказать. Я попался. - Ты проник в святая святых, в самое сердце лабиринта. Узнал то, что не следует знать простым людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11