Поэтому у тебя только один путь. Мы выпустим Пса, и ты побежишь. Мы засечем время. Сейчас не День Большой Жертвы, но и между ними ему нужно свежее мясо. На слове "пес" я дрогнул, и мне сразу вспомнилась фреска в туннеле. Мрачное осознание приходило постепенно, но неотвратимо заливая мозг черной патокой ужаса. - Да, еще, - сказал хозяин, - мы знаем, что ты любишь собак. И у нас для тебя сюрприз. Твои пушистые друзья здесь и тоже присоединяться к охоте. По крайней мере, те, у кого сохранились конечности, - с безумным ухмылом, он повернулся и махнул кому-то рукой - открывай! В глубине лоджии повернули рычаг. Я не мог видеть, но зато ясно расслышал звонкий и четкий удар в глубине лабиринта, гулким эхом пронесшийся по узким переплетениям ходов и туннелей. Так может хлопать массивная чугунная решетка исполинских размеров, открывающаяся и выпускающая на волю своего узника. Только кого? Пол качнулся под ногами, свет факелов испуганно затрепетал, некоторые с пшиком погасли. Могучий, исполненный чудовищной злобы и ясного осознания собственной силы рык прокатился по всему подземному муравейнику. С потолка взметнулась и дико заметалась по помещению стая напуганных летучих мышей. Рык раздался еще раз, довольно далеко, и завершился ворчанием, похожим на отдаленные раскаты грома. Кем была эта тварь? Самое страшное, что я это знал. Образ пса на стенке туннеля был достаточно красноречив. Пес, адский Пес, черная тварь с красными глазами, не животное, а скорее демон. Его глаза снились мне ночами. Они смотрели с рисованного портрета. А теперь мне предстоит увидеть его воочию. Рык прекратился, и настала почти полная тишина. А затем ее нарушило множественное постукивание и клацанье, сливающееся в однообразный шелестящий шум. Я поднял голову - хозяева, вернее, я это знал точно, прислужники адской твари, смотрели вниз на меня. Вроде бы даже с сочувствием. - Ну, беги же, ненормальный, - сказал мне тот, что командовал повернуть рычаг, - беги, и проживешь еще несколько лишних минут. - Сколько? - спросил я с перехваченным горлом, потом, видя, что они хотят ответить, помотал головой, - сколько он здесь? Сколько вы ему служите? На лицах служителей было удивление, потом один произнес: - Долго, очень долго. Мы несем нашу службу из поколения в поколение, хотя и к нам иногда приходят новички... Но тебя это не должно сейчас волновать. Клацанье приблизилось, я обернулся и увидел, как из прохода, приведшего меня сюда, появилась собака. Точнее, остов собаки, но по лишенному шкуры кровавому костяку я смог узнать одну из моих псин. Задних лап у нее не хватало наполовину, и она едва тащилась, вихляя из стороны в сторону. Выпученные белесые глаза смотрели тупо и неотрывно. Тварь вышла на свет, ее шатало, глаза уставились на меня, лишенная половины зубов пасть распахнулась и извергла гадостный, скулящий вопль. Челюсти клацнули. Я повернулся и побежал прочь. Моя бывшая собака кинулась за мной, ее голова бессмысленно болталась, а из пасти свесился наполовину оторванный фиолетовый язык. Пробежав половину комнаты, она запнулась и тяжело грохнулась на пол. А я мчался в один из узких, кривых проходов. Жуткий рык звучал мне в спину. Мертвых собак я не боялся. Но адский пес, их безраздельный повелитель, царь глубокого лабиринта, внушал мне неодолимый ужас. Я помнил эти дикие оранжевые глаза, встретить их обладателя - все равно, что живым попасть в ночной кошмар. Замысловатые фрески неслись мимо меня, на одном из разветвлений обосновались трое убитых собак, все как одна без шкур, с кривыми обрубками лап. Они дергались и визжали в каком-то посмертном, безумном экстазе. Факел справа свистел на высокой ноте, как закипающий чайник. Пламя беспокойно металось, роняя черный пепел на бронзовую подставку. Когда я взялся за него, из пустого гнезда полезли белые, влажные черви с черными глазами-точками. Секунду спустя, факел полетел в собак, те с визгом шарахнулись в стороны, а я пробежал мимо. В спину ударил еще один громогласный рев. Ближе, куда ближе. А потом даже сквозь собственное быстрое дыхание я расслышал мощные, полнокровные вздохи. Пес был где-то позади и нюхал воздух. Пытался узнать, где я. Греческие узоры на стенах - квадратные углы, яркие краски. Вспомнился миф о минотавре. День жертвы, они сказали? Но и между ними любит свежее мясо. Я не первый и, наверное, не последний в пиршествах твари. Портативный остров Крит в русской глубинке. А вместо минотавра - собака, но разницы-то нет! Конец у жертв все равно один. Я бежал, адский Пес был где-то позади, иногда оглашая лабиринт своим громогласным рыком. Зверюга проголодалась, ей хочется свежего мяса. Многие века ее кормили прислужники, не рискуя забирать слишком много из одной деревни, надолго уезжали, привозя в багажниках дорогих машин связанных и обессиленных жертв из каких-нибудь отдаленных областей. А потом людей заставляли бежать и наблюдали, как чудовище настигает их и рвет трепещущие кровавые останки. Разодранную одежду с особым цинизмом укладывали в сундуки наверху. Что с ней делали, может, отстирывали и продавали на барахолках? Я чувствовал, как безумная, похожая больше на оскал улыбка против воли наползает мне на лицо. Пес дышал в спину, коридоры неслись в лицо, а серая грань безумия трепетала совсем рядом - хочешь, и коснись ее рукой. А лучше разбегись и нырни ласточкой. По крайней мере умирать будет не страшно. - Нет! - кричал я на бегу. - Нет! Нет! Нет! Нет! - в углах губ пузырилась пена, а я бежал все быстрее и быстрее. Сколько прошло времени? Пробежало времени, ведь и я бежал, бежал, что было силы, что-то крича и размахивая руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11