просто дать произойти самому худшему. -Он, что боялся ослепнуть? - спросил Дивер. -Выходит, что так. Глядя вдоль улицы страшными, полными запекшейся крови глазницами Хоноров вопросил: -Он ушел, да? Монстр ушел? Да снимите вы с меня эту повязку. -Спокойно! - крикнул Дивер, - спокойно Евлампий, все по порядку. -Он был очень хорошим! - дрогнувшим голосом сказал Стрый подошедшим, - Его все считали жестоким. Даже дали дурацкое прозвище, да. А он притворялся, понимаете, он просто притворялся! -А все же из гранатомета было лишним, - сказал Степан, - ей богу, как на бойне. -Кесареву, кесарево, - прошептал юный Никита, и поворошил ногой оторванную пряжку ремня отца семейства. Любопытные глядели сверху, на четверо трупов, на сидящего на асфальте плачущего человека, на подходящих тут и там победителей, на одинокого слепца, который расставив руки что-то спрашивал тонким, вздрагивающим от ужасной догадки голосом. И насмотревшись, отворачивались от окна, с философским замечанием: чего только в жизни не бывает! Маленькая локальная трагедия, бесплатный театр для страдающих безразличием окружающих, воспоминания о которой будут уже после завтра смыты потомком серого быта. Но возвращаясь домой в этот странный и страшный день, один из стрелков по имени Влад Сергеев вдруг подумал: некоторые люди прилагают дикие усилия, чтобы вырваться из дурманящего плена серого быта. А он, наверное будет первым человеком, который столь же страстно хотел бы в него вернуться. И не он один. Перееханный локомотивом чудес маленький отряд многое бы, отдал, чтобы нырнуть в этот приземленный быт с головой. Это называется - ностальгия по старым добрым денькам.
8.
-Бред! - сказал Мартиков, три дня спустя, - театр. -Колдовство! - сказал Белоспицын. А Никита Трифонов грустно кивнул, соглашаясь и с тем и другим. Странным он был ребенком - мрачным, неулыбчивым, не по детски вдумчивым, и верящим всему, что попадалось ему на глаза. Влад сказал, что это его поведение - следствие психической травмы, случившейся при исходе матери, и хорошо, что это вообще не закончилось полным аутизмом. Еще Трифонов что-то знал, и периодически удивлял взрослых своими странными откровениями, и вопросами на которые у остальных не находились ответы, даже у эрудированного Влада. Однако поймать волков предложил именно Никита. -Да откуда ты знаешь, что они еще в городе? - спросил Влад. -Они не могут уйти. Они ждут, как и мы. -Выходит, и тварь бессловесная тоже мучается, - произнес Степан Приходских, - хотя их то за что. В этот день с утра прошел первый снег. Кружился, падал мелкими колкими снежинками на притихшую землю. Покрыл улицы тонким белесым налетом, и вот уже время к трем дня, а он все не собирался таять. И это в конце сентября. Ломающий голову над капризами погоды Владислав, в конце концов не выдержал и обратился к Никите, ощущая при этом жуткое смущение: это ведь Трифонову полагается спрашивать почему вода мокрая, а снег холодный, а не ему - окончившему с красным дипломом солидный институт в далекой Москве. Но когда логика пасует, начинается суеверия и фантазии, и страшные сны пятилетнего ребенка кажутся полными мрачных и неопровержимых пророчеств. -Они любят тепло. - Просто сказал Никита. -Тепло? Так какое же тепло, снег вон сыпет. -Они любят тепло и поэтому утянули его к себе. Теперь у них весна, а у нас холод. -Да кто Они? Но Никита только покачал головой. Короткий и ясный ответ крутился у него на языке, но говорить он его не мог: мать говорила, что никто не поверит вычитанным из детской книжки глупым страхам, а он ей верил. Даже после того, как она сама ушла к ним. Влад только головой качал. Не вопросы надо было задавать - действовать. Тем более, что события в городе явно входили в пике, этого не было видно, но явственно чувствовалось. Людей на улицах уже практически не встречалось. Двери магазинов были либо забиты крест накрест досками, либо гостеприимно открыты в совершенно пустые помещения. И от этой пустоты становилось страшнее всего, страшнее чем от вида десятка изувеченных трупов, что поджидал группу в одной из продовольственных точек. Встретили ли эти тела, тогда еще вполне живые, свои страхи, или просто наткнулись на предприимчивую группу мародеров, оставалось загадкой. Да и не интересовало это никого, тем более что продуктов не осталось. Призрак голода на горизонте так и не замаячил, но гурманам осталось лишь вздыхать - в ход пошли солдатские рационы. Не кривясь, их поглощали только Дивер, Мельников да все тот же Никита, которому похоже все равно было что поглощать, лишь быть питать свое исхудавшее тело. Степан как-то признался, что ему приходилось есть и кошачий корм, но происходило это все в таком жутком запое, что корм воспринимался вполне нормально и даже радовал вкусным похрустыванием. Как питались остальные горожане? Да также, перехватывая еду друг у друга, совершая дерзкие налеты на соседние общины, всегда со стрельбой и большой кровью. В каждой из общин выделился лидер, который контролировал набеги, рождаемость и смертность, и за этой взымал десятину. Неосознанно, эти сплоченные группы людей вели себя подобно средневековым феодальным общинам, с некоей примесью коммуны. По упорно ползущим по опустевшим улицам слухам, кое-где даже практиковался давно забытый обычай первой брачной ночи. Но народ не роптал, не возмущался, поддаваясь стадному чувству он знал - вместе легче. Вместе можно выжить. Как следствие этой тесной сплоченности, количество Исходящих из этих угрюмых общин приблизилось к нулю. Это были крупные золотые слитки, которые остались на вселенском сите тогда, когда вся остальная мелочь уже провалилась вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200