— А как же твоя жена? Улыбка пропала.
— Она умерла.
Я видел, как перед нами останавливаются другие машины. Самураи разговаривали со своими учениками. Абрайра пожала плечами.
— Как вы думаете, muchachos, найдем мы место для старого друга?
Я не доверял Кейго. Я очень устал и не хотел никаких игр. Поднес к его лицу свой лазер, и Кейго слегка нахмурился, будто моя угроза была намеком на оскорбление.
— Человек чести говорит правду, когда спрашивают о его намерениях, — сказал я. — Почему ты хочешь идти с нами? Хочешь убить нас во сне?
Кейго покачал головой.
— Я не буду вредить вам. Клянусь! Мавро сказал:
— Значит, вы, самураи, хотите убить Гарсона. Отомстить за Мотоки. Поклянись своей честью, что не причинишь вреда генералу Гарсону!
Кейго нахмурился, глаза его сверкнули.
— Как я могу дать такую клятву? Самурай не может жить, если не отомстил за своего хозяина! Я скорее умру!
— Ты не сможешь отомстить за Мотоки. У тебя не будет ни малейшей возможности, — сказал я. — Почему бы тебе не покончить с собой? Люди вашей культуры почитают самоубийство. Я видел это в ваших глазах!
Кейго плюнул на землю.
— А ваши люди любят убийство! Я видел это в ваших глазах!
Гнев наполнил меня, накатился как волна. Мавро повернул плазменную пушку и нажал спуск: плазма прожгла лоб Кейго, на мгновение его голова наполнилась светом, как будто череп превратился в фонарь. Кейго опустился на колени и упал лицом вниз.
Абрайра пошевелилась, готовая двинуть машину дальше.
— Подожди! — сказал Мавро, спрыгнул с машины и поднял меч Кейго. — Отличный сувенир после нашего отпуска в Кимаи-но-Дзи! — Он рассмеялся.
Я смотрел удивленно. Мы убили многих, но те не проявляли к нам доброты. Не приглашали в свой дом и не кормили нас. Сильный ветер дул нам в лицо. Впереди несколько старух начали бросать камни в наших людей. Наемники открыли огонь и уложили их всех. Я представил себе, как говорили друг с другом наши люди, шутили, прежде чем открыть огонь: «Вот какая злющая! Следи за ней! Не подпускай слишком близко!»
«Ваши люди любят убийство, — сказал Кейго, и эти слова звенели у меня в ушах. — Ваши люди любят убийство». Мне уже приходило в голову, что я нахожусь в обществе убийц, но эта мысль показалась такой безумной, что я боялся себе поверить.
Как и все мы, Мавро смотрел на город:
— Ах, — сказал он. — Работа выполнена только наполовину.
За нашей спиной начали взрываться здания. Это специальный отряд уничтожал все, что могли использовать ябандзины: большие строения и склады в промышленном секторе, магазины в деловом районе. Несильные взрывы, рассчитанные на получение дозированного ущерба, только чтобы обвалилось здание. Японцы стояли вдоль дороги, линия оборванных, похожих на чучела людей. Даже спустя три дня некоторые районы города дымились. Сильные ветры и дожди сорвали цветы со сливовых деревьев. Прежняя столица напоминала мусорный бак. Здания — груды мусора, ни на что не годные, и люди, тоже как будто со свалки. И, как сказал Мавро, мы только наполовину выполнили свою работу на этой планете. «Ваши люди любят убийство».
Взрывы продолжались несколько минут. Я устал, меня клонило ко сну. Чуть погодя я понял, что взрывы кончились, и я слышу только стук собственного сердца. Голова отяжелела, в глаза словно насыпали песок. Снова послышались взрывы, но теперь не сзади, а впереди нас: Гарсон послал вперед кибертанки, управляемые на расстоянии, чтобы расчистить нам дорогу через минные поля. Для защиты города не оставалось ни одной машины.
Мы продвинулись на километр от города, миновали наши старые казармы. Воздух казался каким-то желтым, как бывает, когда сильно устаешь, но при этом очертания предметов обрели неестественную четкость. В кустах по сторонам дороги я видел груды обнаженных тел: сюда приводили японских женщин и насиловали, прежде чем убить. Их было много, голые ноги, казалось, обнимали тела других жертв, на лицах выражение тупого удивления, такое нередко у недавно умерших. В животе у меня все напряглось, а Мавро произнес:
— Смотрите: одноразовые люди. Используй — и выбрасывай! — Голос его звучал гораздо трезвее, чем позволяли предположить сказанные им слова.
За спиной взорвалось хранилище горючего, и все вокруг окрасилось в красный цвет. Я не оборачивался. Смотрел вперед-то ли секунды, то ли часы. И увидел, как что-то движется в кустах на склоне холма.
Вначале я подумал, что это кошка. Но между соснами бежала маленькая девочка с узкими бедрами, пробивалась сквозь заросли, как дикое животное, подальше от нас, вверх по холму. Она оглянулась, и я увидел бледное европейское лицо, темные глаза, темно — каштановые волосы, обрамляющие щеки.
— Татьяна! — позвал я, потому что, конечно, это была Татьяна, та самая девочка возле моего дома в Панаме.
Кто-то толкнул меня, и Абрайра сказала в микрофон:
— Проснись, Анжело! Внимательней. Переключи свой микрофон на субволну 672.
Я пришел в себя, и увидел, что мир не таков, как в моем сне. Мы двигались по узкой долине, склоны которой поросли соснами, вслед за десятком других машин, и в воздух, падая за нами, взлетали осколки. Меня лихорадило от недосыпа. Косые лучи солнца пробивались сквозь деревья. Я коснулся кнопок у подбородка, настраиваясь на волну своих товарищей.
— Ужасный сон! — сказал я. — Мне снилось, что мы проезжали груды женщин, убитых нашими амигос.
Какое-то время все молчали. Потом Абрайра горько ответила:
— Мы их действительно проезжали.

Глава пятнадцатая

День был серый и холодный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171