Ц Очень хорошо. Вот тебе, маленький паршивец, острый перчик. Вот тебе пал
очка. Завтра подойдешь к ослику, вывернешь перчик наизнанку и пилочкой з
асунешь ему под хвостик.
Ц Ай, дедушка! А ослику не будет больно? Он такой глустный.
Ц Клянусь Аллахом, он очень развеселится! Когда злой Юсуф станет ловить
веселого ослика, все свистульки в лавке станут тебе дозволены.
Ц Ой, деда!
Ц Вытри нос. Взамен принеси старому уважаемому Джебраил-аге побольше д
енежек из лавки. А это что?
Ц Это лемешок. А Лашид с соседской улицы меня побить глозился.
Ц На тебе каменюку. В следующий раз будет грозиться, подойди и дай ему по
голове.
Ц Спасибо, Джебаил-ага! А ты покатаешь меня ни лосадке?
Ц Да. Но помни: это будет ассасинская лошадка. Очень страшная и злая.
Ц Ула-а! На лосадке!
Ц Потом, потом… Ц охладил его пыл Габриель. Ц Теперь иди и спроси у мамы
, когда эта нерасторопная корова наконец накормит знаменитого дедушку Д
жебраила. Это тебе ассасинское задание.
Ц Слусаю и повинуюсь, любимый деда.
Затопали маленькие ножки. Послышался звук затрещин и рев. Габриэль удовл
етворенно кивнул. Воин ислама должен уметь терпеть боль. Должен повинова
ться, не рассуждая.
Ц Джебраил-ага, Ц донесся голос Фатимы. Ц Идите есть!
Ц Благодарствую, дочка.
Кряхтя, Габриэль поднялся с лавки. Время, предназначенное для отдыха, при
шлось потратить на мальчонку. Ну ничего: с пользой, всё с пользой…
Весьма натурально подволакивая ноги, ассасин поплелся на запах лапши. Он
чувствовал себя стариком. И дело не в притворстве, которое стало второй е
го натурой, в хромоте и фальшивой бороде (с ней Габриэль не расставался да
же в доме). Почести, которые ему оказывали, предназначались старшему.
Главе дома.
А своего дома у него нет. И вряд ли когда-нибудь появится. Как леопарда ни п
риручай, он не променяет чащу на сытость и покой человеческого жилища, хо
ть и будет мечтать о тепле холодными дождливыми ночами.
Ц Кушайте, Джебраил-ага. Кушайте!
Перед Габриэлем появилась дымящаяся миска с лапшой. От умопомрачительн
ого запаха трав и куриного мяса во рту собралась голодная слюна. Проборм
отав нечто, долженствующее заменить молитву, ассасин отломил кусок лепе
шки. Словно по сигналу, остальные домочадцы потянули к хлебу руки, а мален
ький Гасан получил очередную затрещину.
Некоторое время не было слышно ничего, кроме чавканья. Жили хозяева дома
нищенски. Юсу, отец постреленка, трудился водоносом, Фатима за гроши ухаж
ивала за какой-то старухой. Перебивались с хлеба на курагу, что называетс
я. Габриэль припомнил сплетни дамасских болтунов. «Исмаилиты богаты! С ж
иру трескаются!» Вот тебе и богаты… Хотя лично он, Габриэль, богат. Тут уж н
е поспоришь.
Ц Сиди смирно! Не вертись! Ц прикрикнул на сына Юсуф.
Ц А дедушка Джебаил сказал, что я тозе стану ассасином, Ц заявил малыш.
Ц Буду убивать фланкских кололей.
Ц Королей убивают только те мальчики, которые себя хорошо ведут, Ц беза
пелляционно заявила Фатима. Ц Таким, как ты, достаются захудалые бароны.
И нищие эмиры.
Глазенки Гасана подозрительно заблестели. Он шмыгнул носом.
Ц Ничего, Фатима-хатум, Ц поспешил заверить Габриэль Ц Из паршивца вы
йдет толк. После всего, что у нас с ним было, он науку усвоит. Еще бы к хороше
му учителю мальца отдать. Дурь детскую повыбить, бестолковщину. Смеется
он у вас много. Пусть хадисы Пророка (да благословит его Аллах и приветств
ует!) станут ему дозволены и навязаны.
Ц О Джебраил-ага, Ц воскликнула Фатима, Ц вы так добры и щедры! Вы столь
ко делаете для него! Аллаха молю, чтобы подсказал, как благодарить вас.
Ц За этим дело не станет. Всевышний Ц велик и славен Ц явит вам путь. Я же
должен идти. Вернусь поздно.
Ц Будем ждать, Джебраил-ага.
Ц Вот деньги. Пусть пустыня вашего стола украсится саксаулом горшков и
оазисами блюд с едой.
После сытной еды (а Габриэль умял две миски лапши и полдюжины пирожков с з
еленью) идти никуда не хотелось. С неба припекало, воздух застыл горячей н
угой. В последнее время Халеб утомлял Габриэля, словно бестолковая налож
ница.
И, главное, хоть бы одно лицо попалось среди прохожих! Сплошь хари да рожи…
Носатые, рябые, кривоногие Ц халебцы казались Габриэлю порождениями Дж
аханнама. Словно заккум пророс на улицах раскаленного города, разбросав
повсюду свои плоды. Несмотря на набитый живот, Габриэлю страшно захотело
сь откусить кусочек от чьей-нибудь головы: узнать, чем питаются грешники.

Неужели он заболел? В детстве Габриэлю довелось слушать одного проповед
ника. Батинит постарался на славу. Он столь образно живописал ад, что маль
чишка несколько ночей провел в бреду, среди кошмарных видений. Образы Дж
аханнама ушли, оставив ребенка больным и измученным, но с тех пор всякий р
аз, как ассасину грозила опасность или болезнь, мир вокруг него наполнял
ся уродцами и призрачными языками огня.
Габриэль посторонился, пропуская вереницу прокаженных. Обошел дервиша
в завшивевшем от святости халате.
Ц Стой Ц не иди! Ц горячечно забормотал дервиш, хватая Габриэля за рук
ав. Ц Аллах велик, он всё видит. А там беда ждет!
По щеке дервиша расползлось пятно сырого мяса. Молчанка, злая болезнь, жр
ала кожу, превращая человека в демона. Ассасин едва удержался, чтобы не от
швырнуть руку дервиша, как пакостное насекомое.
Ц Что за беда?
Ц Стражники там. Абу-ль-Фадль проклятый нас ищет.
Оборванец увлек Габриэля в переулок. Вскоре в другом конце улицы появила
сь стража. Все как на подбор мордатые, солидные, загривки салом лоснятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107