Дело очень серьезное, и вы можете понадобиться. Да-да, ждите. Но при первых признаках землетрясения срочно бегите из гостиницы и выбирайте открытое место — подальше от крупных зданий.
У Луи вытянулось лицо, он многозначительно присвистнул, Рене и Жак тревожно переглянулись.
— Я объясню потом. Ник… Да, это ужасно, но что можно поделать? Помните, при первых признаках!
Шайе положил трубку, глубоко вздохнул, на секунду прикрыл глаза и спросил:
— Машина у вас есть?
— Есть, — ответил Жак, — но, может быть, проще воспользоваться телефоном?
— У Грейвса давно отключены все телефоны.
Этот ответ сразу снял с повестки дня другие вопросы и до предела ускорил события. Уже в летящей по улице автомашине Рене спросил:
— Грейвс может взорвать бомбу?
— Может, — тихо ответил ученый, мысленно он был уже далеко, в доме своего друга и сподвижника.
— Апейронная бомба? В каком районе? Может быть, есть смысл предупредить полицию?
— Да нет никакой апейронной бомбы! — с тоской ответил Шайе. — Но в далеком Габоне, в Окло, есть целое устройство, размещенное в глубокой шахте. И если Вильям заставит его сработать, произойдет глобальная катастрофа!
Жак, сидевший теперь рядом с шофером, обернулся:
— Какого тогда черта вы волынили и теряли время?
— Откуда я знал, что это не очередная ловушка террористов, которые только и мечтают о том, чтобы наложить лапы на кодовую радиостанцию Грейвса? — с не меньшей экспрессией ответил Шайе.
— Он прав, Жак, — тихонько проговорил Луи.
Рене заставил себя помолчать, чтобы успокоиться и сосредоточиться.
— Как велика вероятность катастрофы? — спросил он после паузы.
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Чет-нечет, — невесело прокомментировал Луи.
Жак снова обернулся:
— Почему вы решили, что взрыв может произойти сегодня утром?
— В состоянии депрессии у Вильяма было несколько попыток произвести взрыв. Он типичный гипоманьяк, если это вам о чем-нибудь говорит. — Шайе потер себе лоб. — У людей такого типа депрессия катастрофична, особенно когда они остаются в одиночестве. А Вильям сейчас один, его старый слуга не в счет. Мания наказать мир охватывает его обычно утром, сразу после пробуждения. Он ведь сова.
Луи на секунду обернулся назад, а Жак переспросил:
— Сова?
Шайе с некоторым сожалением пожал плечами, а Рене, обидевшись за товарищей и стремясь восстановить реноме, пояснил:
— Совы — это люди, которые за полночь ложатся спать и поздно встают. В противоположность жаворонкам, которые просыпаются вместе с зарей.
— Дело не только в этом, — перебил Шайе. — У людей-сов утро — самое угнетенное, депрессивное время. Если говорить об отчаявшихся гипоманьяках, то это время мрачных раздумий и неожиданно легких, роковых решений.
— Вы надеетесь, что Вильям Грейвс еще не проснулся, — рассудительно заметил практичный Луи.
— Нет, — раздраженно бросил ему Шайе, — он уже проснулся. Я надеюсь, что он еще пьет чай. Вильям принимает решения после утреннего чая. Прошу вас, побыстрее!
— Если мы врежемся во встречную машину или перевернемся, то и вовсе не поможем делу, — мрачновато заметил Луи, виртуозно вводя машину в очередной крутой поворот. — Хорошо, что еще утро.
— Хорошо, — вздохнул Жак не без иронии.
— А что произойдет, если Грейвс все-таки приведет в действие свое взрывное устройство в Габоне? — осторожно спросил Хойл.
Воцарилась тишина, нарушаемая ровным гулом двигателей, работающих на полных оборотах. Две пары глаз с напряженным ожиданием смотрели на ученого, Луи не отрывал взгляда от дороги, но вся его поза выражала внимание к гласу судьбы.
— Катастрофа в Африке, активизация всех сейсмических зон и вулканических цепей планеты, разрушительные землетрясения в глобальном масштабе, гибель многих тысяч городов и сотен миллионов людей, — после долгой паузы негромко проговорил Шайе.
— Как вы допустили? — нервно спросил Жак.
— Никто не знает, где находится кодовая радиостанция, хотя Вильям не раз говорил, что может подать сигнал в любой момент. Я жил рядом с Грейвсом не только потому, что он мой друг, но и потому, что хотел предупредить катастрофу. Я много раз пытался выяснить местонахождение радиостанции, но и мне не повезло, — сухо ответил ученый.
— А может быть, Грейвс ошибся в расчетах и никакой катастрофы не будет? — предположил Луи.
— Может быть. Но вам легче от этого «может быть»? — ядовито спросил Шайе.
Луи промолчал, а Жак ответил:
— Легче, но не очень. Что скажете вы, Рене?
— Надо надеяться на лучшее. На то, что Грейвс еще пьет свой утренний чай.
— Верно, ведь Грейвс — сова.
— Никогда не любил сов, — буркнул Луи, — а теперь преисполняюсь к ним уважением. Как хорошо, что они поздно встают!
— Помолчите, Бога ради! — взорвался Шайе.
— Молчу. Куда теперь?
— Налево. Уже близко.
— Вы верите в Бога? — с нервным смехом спросил Жак у Рене. — Может быть, стоит помолиться?
— Не верю.
— А я верю, — зло сказал Шайе, — но молиться бесполезно. Надо надеяться на то, что Вильям еще пьет свой утренний чай.
Рене начал терять нить реальности происходящего. А, впрочем, действительно, сон или сказка — не все ли равно? Надо ждать, терпеть и надеяться.
А надеяться было не на что. Вильям Грейвс в этот день проснулся необычно рано, успел покончить с утренним чаем и теперь в глубоком раздумье сидел за пультом кодовой радиостанции.
Глава 17
Вильям Грейвс проснулся сразу, как будто ангел-хранитель коснулся его своей нежной рукой. Проснулся с ощущением особой чистоты, особенной ясности сознания. Грейвс знал, что в такие благословенные минуты мощь его мозга беспредельна. Одним могучим усилием воли он мог представить и понять все, что происходит во Вселенной от почти мгновенных суматошных процессов в недрах крошек-атомов до неторопливых, грандиозных актов отделения новых звезд от чудовищной массы центрального галактического ядра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71