Но осаду я держать не собиралась, я планировала в самое ближайшее время отбыть и отсюда. Кое-что вынуть из сумки, кое-что положить — и двинуться в путь.
Проанализировав ситуацию, в которой оказалась, я решила, что пока следует остаться в Питере, но залечь на дно. После того, как буду точно знать обстановку, приму окончательное решение. Во-первых, нужно выяснить, кто меня выиграл. Свидетелей радостного события. А потом главных конкурентов — или даже лучше врагов — победителя. Вот к ним и податься. Кто-то на меня определённо клюнет — в этом я не сомневалась. Мне ещё не доводилось встречать мужика, который бы на меня не отреагировал. Правильно ведь говорят, что внешность — главное для женщины. Ну кто же откажется поиметь русский вариант Клавы Шиффер в своей постели? А внешнее сходство у нас с ней имеется. Клава Шиффер Питерского уезда — это я, Наташа Перепелкина. Только глаза у меня темно-карие, а брови чёрные-чёрные, но натуральная блондинка. Ошибка природы, как говорил мой предыдущий. Но почему ошибка? Успех, я считаю. Я и на знаменитую немку похожа и все-таки своя, родная для наших самцов. Что бы наш мужик с Клавой делал? Ну раз трахнул, два, а дальше? Наши же все поговорить любят, особенно, когда на грудь примут. А как с ней разговаривать, если наши на родном, блатном и матерном изъясняются, а Клава — на немецком, английском и французском? А со мной — пжлста!
Итак, я рассчитывала на свои внешние данные и на похотливую натуру самца породы мужик. А уж врагов у этих самых «карточных игроков» должно быть немало. Причём у каждого. В этом я опять же не сомневалась. Правда, на время придётся свернуть свою модельную деятельность, но ничего, денежки у меня на чёрный день припасены, да и родной братик, если что, в беде не оставит. И ещё есть кое-какие личности, которые мне могут согласиться помочь… За красивые глаза. Ну и не только за них, конечно.
На мгновение у меня возникла мысль подключить к делу родную милицию, но я быстро отвергла эту идею. Во-первых, любой из тех, кому Волошин мог меня потенциально проиграть, в состоянии с потрохами закупить всех наших стражей правопорядка. У ментов — зарплата от государства, у Вахтанга Георгиевича и Геннадия Павловича — твёрдая валюта. А во-вторых, среди милиционеров у меня не было надёжных знакомых. Нет, имелся один… Но он не подойдёт.
Этот самый подполкаш проживал с моим предыдущим в одном подъезде, и познакомились мы все при весьма любопытных обстоятельствах. Подполковник Суравейкин отмечал что-то с приятелем в своей машине, стоявшей прямо за «запасной» машиной Сергея «Вольво-850», прямо у нас под окнами. Потом подполковник решил куда-то поехать и стал выруливать из-за «вольво».
Догадываетесь о результате. Я выскочила на улицу, помятуя о том, как Сергей любил свои драгоценные тачки, и сообщила Суравейкину, что сейчас вызвоню своего, чтобы они там между собой договорились, как положено. Суравейкин с красной рожей выполз из своей колымаги («Жигули» шестой модели), выпятил грудь и стал громогласно информировать меня о том, «кто он, а кто я». Я не растерялась, запомнила номер, ретировалась к квартиру, позвонила своему, он, в свою очередь, — кому-то там в ГАИ. Суравейкин выехал из-за дома как раз к встречающим его коллегам, правда, по пути успел врезаться в мою любимую «Оку».
Как из порядка двадцати машин, стоявших у нашего дома, он выбрал именно принадлежавшую мне, остаётся до сих пор великой тайной.
Сергей вечером был злой как черт. Звонок Суравейкину отложил до следующего дня, чтобы тот успел протрезветь. Я все-таки опасалась, что у нас ничего не выйдет — в смысле, получить компенсацию за испорченные машины. Как-то я с детства приучена с милицией не связываться. Но мой предыдущий не сомневался в успехе.
— Заплатит, — заверил меня он, а потом мечтательно спросил:
— Ты знаешь, на что человек может смотреть долго?
Я не знала. Я ни на что не могу. Предполагаю, что мужики могут на меня.
Нет, не могут, им не сдержаться, штаны разрываются. А поэтому тянут в койку.
Оказалось, что на воду, огонь и на то, как другой работает. Мечтой Сергея было заставить Степана Трофимовича заняться ремонтом лично и прямо у нас под окнами. Это доставило бы Серёже неслыханное удовольствие. Правда, когда на следующий день он позвонил подполковнику и представился хозяином всех машин, в которые господин Суравейкин вчера врезался, тот, видимо, в свою очередь наведя справки о соседе, тут же заявил, что ремонт будет произведён в кратчайшие сроки в его гараже. Что и было сделано. Догадываюсь, что не руками Степана Трофимовича. Потом Сергей с подполковником дружно напились у нас дома.
Суравейкин не сводил с меня сального взгляда. Жена его меня возненавидела с первой нашей встречи. Но я её прощаю: её можно понять, если посмотреть вначале на неё, а потом на меня. Или наоборот. Да и вообще бабы меня не любят.
В общем, я решила не обращаться к Суравейкину. Возможности его явно ниже волошинских (как и других партеров Олега по карточной игре). Может, конечно, он что-то и сделает для меня (чтобы хотя бы разок трахнуть), но полную защиту обеспечить не сможет. Требовалось думать дальше.
Оставались представители других органов. У меня имелся знакомый в ФСБ.
Вернее, он раньше был в КГБ, а теперь вроде бы трудился внештатным сотрудником, то ли в ФСБ, то ли ещё где… Он упоминал что-то, но я особо не прислушивалась.
Да и после всех переименований и реорганизаций КГБ сами чекисты, как мне говорили, не всегда знают поутру, как зовётся родная «контора». Куда уж мне, бедной девочке. Александру Петровичу Никитину было лет пятьдесят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108