— А как там Андрюша? — спросила мать, — Вы меня совсем забыли. Хоть бы заехали иногда… Дай ещё глотнуть-то.
Я протянула ей открытую бутылку, глядела на мать и думала, что с того времени, как я её видела в последний раз, она постарела лет на двадцать. Просто старуха, сухая, жилистая, вся седая, опустившаяся. Одно хорошо — полнота мне не грозит. Опять же если верить в наследственность.
— Деньжат не подкинешь? — спросила мать.
— Взамен на информацию, — ответила я, не желая терять время.
Мамаша посмотрела на меня довольно осмысленным взглядом.
— Где ты брала яд? — Я глядела ей прямо в глаза. — Которым отравила отца.
Мамаша расхохоталась и долго не могла успокоиться.
— Тоже кого-то травануть решила? Мужик тебя бросил? К другой стерве ушёл? И от тебя, от красивой? Это все не просто так, Наташка. На нашей семье проклятие. Родовое проклятие. На семь поколений.
— Чего? Чего? — Я ошалело посмотрела на мать.
— Да, дочка. Не будет тебе счастья с мужиками. Не будет. Уходить будут, бросать, гулять. Может, и замуж выйдешь, и дите родишь, а счастья не будет.
Внезапно за плитой послышалось какое-то шуршание. Я подпрыгнула на месте. Мамаша меня успокоила, сообщив, что там у неё тоже проживают домашние животные.
— Хоть бы кота завела, что ли, — заметила я.
— А чем его кормить-то? — искренне удивилась мать.
Я не нашла, что ответить, и поинтересовалась:
— А кто нас проклял?
— Твою прабабку её несостоявшаяся свекровь. Это мне моя мать рассказала, когда я ещё за твоего отца замуж собиралась. Говорила мне: не выходи, не выходи, не будет тебе счастья. Роди просто ребёнка, вырастим. Я же выходила уже беременная Андрюшей. И вышла. А твой папочка сразу же от меня гулять начал. Я тебя-то знаешь, почему родила? Думала его удержать. Двумя детьми. Думала, что от двух-то детей он никуда не денется. Он и жил с нами, семью не бросил, потому что вас любил, а на меня внимания не обращал. Я же в доме у вас была как прислуга.
Мать расплакалась. Мне стало её жалко, потому что я понимала: многое из того, что она говорит, — правда. Она была в нашем доме прислугой. Готовила, стирала, убирала, молча сносила измены отца, да и мы с братом на неё никогда серьёзно не смотрели… Принимали все как должное. Но слова матери меня ещё и возмутили. Как вы думаете, приятно узнать, что тебя родили только для того, чтобы удержать мужика? Я высказала мамаше, что о ней думаю по этому поводу. Она пожала плечами и продолжала:
— Все были против твоего рождения, Наташка. Моя мать, отцовские родители, да и я тебя не хотела, если честно. Если бы твой отец меня тогда послал куда подальше, я бы тебя в роддоме оставила. Отец-то твой тебя тоже не хотел. Потом только, когда ты родилась, он тебя обожать стал. Ты ведь на него как две капли воды похожа. Ты была его любимой женщиной. Единственной женщиной, которую он любил. Своих бл… он не любил, только трахаться к ним бегал… И ты его обожала. Я же знаю. Меня ты никогда не любила, а папочку своего боготворила. Знаешь, как мне тяжко было? Я спину гнула на вас, на детей, на него, на кобеля, а не получала от вас ни ласки, ни тёплого словечка, а папочка ваш придёт от очередной бл… — и вы с Андрюшей в нему несётесь и с колен не слезаете. Знаешь, каково мне было на это смотреть?
— Но отец же тебя не бросил, — заметила я сквозь зубы. — Это ты его отравила.
Мать пожала плечами.
— Лучше бы бросил, — сказала она на удивление твёрдым голосом — словно не вылакала только что пол-литра бормотухи. — Может, жизнь бы у меня совсем по-другому сложилась.
— А как же родовое проклятие? — поинтересовалась я, не очень верившая в подобные дела. — Что там прабабка-то учудила?
— Хочешь знать? Испугалась? — Мать зло посмотрела на меня, прищурив глаза. — Ну так слушай.
Прабабку хотели выдать замуж за нелюбимого, но богатого жениха. Семья наша тогда влачила жалкое существование, и этот брак решил бы проблемы прапрадеда. Прабабка с судьбой не смирилась, а убежала из дома и тайно обвенчалась с самым красивым парнем на деревне. Несостоявшаяся свекровь, которую в деревне считали колдуньей, прокляла прабабку. До седьмого колена.
Чтобы все женщины в нашем роду были несчастливы в любви. Ведь сын колдуньи любил мою прабабку, а она его отвергла, вот мать и решила, чтобы последующие поколения в семье изменщицы страдали из-за её поступка. Муж прабабки через год бросил её с маленькой дочкой и ушёл к другой. Потом она ещё раз вышла замуж — и опять неудачно: второго мужа вскоре убили в драке. У бабки муж погиб в войну, не прожив с ней и двух месяцев, моя мать родилась уже после гибели деда. Мать вышла замуж за моего отца, но, как мне было известно, жили они плохо. Мне, откровенно говоря, в детстве было хорошо, и безрадостным я его назвать никак не могу. Ярким лучом был отец, обожавший своих детей. Но не жену.
Как призналась мне мамаша, она не покупала яд на рынке, как в своё время сказала нам с Андрюшей, а ходила к бабке-колдунье, чтобы снять родовое проклятие. Бабка и дала ей зелье, которое следовало подлить отцу в вино. Бабка говорила, что выпив этого заговорённого зелья, отец перестанет бегать по женщинам. Он и перестал — вообще куда-либо и бегать, и ходить.
Когда мать закончила свой рассказ, я долго молчала. По-глупому умер отец, по-дурацки. Отравился какой-то пакостью. Видите ли, мамаша его от других баб отвадить решила. Но меня интересовал другой вопрос — вдруг во всем этом что-то есть?
— А проклятие-то родовое бабка сняла?
Мамаша опять рассмеялась.
— А вот не знаю, дочка. Не знаю. Что, бросил тебя твой благоверный?
Я внимательно посмотрела на мать. Она не могла знать, замужем ли я или нет — сколько времени она меня не видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108