Она подумала: как это просто – согласиться с ним, потому что она тоже хотела быть вместе. Но он чересчур многого не знал. Он не знал, что она убила его отца. Он не знал, что она убила его ребенка. А если бы знал, то, конечно бы, не захотел быть ней ни за что.
Она взглянула на часы:
– Пять минут прошли.
– Какие пять минут? – спросил он, разворачивая «феррари» на шоссе.
– Ты же сказал, что это будет только пять минут.
– Я соврал.
– О Господи, Ник не начинай снова!
– Я беру тебя в полет на собственном самолете.
– Но я с тобой не полечу.
– Нет, полетишь.
– Ни за что.
– Может быть, заткнешься? Хоть один раз в жизни?
«Ну, почему я позволяю ему говорить со мной в таком тоне?
Потому что мне это нравится.
Ну, и поэтому сделай, как он говорит, заткнись и наслаждайся моментом».
Она откинулась назад и замолчала.
Через сорок пять минут они были на частном аэродроме.
– Пойдем, – сказал он, – выходи.
– Но я уже сказала, что не полечу.
– Может быть, мне стукнуть тебя по голове и отнести в самолет? Не возражаешь?
– Ник Эйнджел, ты сошел с ума.
– Ага, ага, ты мне и раньше это говорила. Поэтому для тебя это не открытие.
Она знала, что нужно уйти, но игра уже завладела ею. Она выбралась из машины и пошла с ним к самолету.
– Только на пять минут, – сказала она сурово.
– Ну, разумеется, – ответил он. Она покачала головой:
– И это последний раз, когда я с тобой куда-нибудь еду, Ник.
– Эй, никогда не говори «никогда».
– Это почему же?
– «Потому что ты потом об этом пожалеешь» – как сказал поэт.
Он взял ее за руку и помог подняться на борт.
– Только пять минут, – повторила она.
– Да, как скажешь.
86
– Как ты думаешь, сколько он хочет? – спросила Синдра.
– Дело не в деньгах, – ответил Марик, – а в том, что он может нам сделать.
– Что ты хочешь сказать? – спросила она испуганно.
– Ты вот о чем подумай, – сказал Марик, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно, – за последние несколько лет ты получила широкую, на всю страну, известность. Ты принимала участие во многих программах, в которых говорила о гордости, о силе духа и том, что женщины не должны позволять оскорбительного отношения к себе. И как все это будет выглядеть, после того как Рис все выложит прессе?
– А где он остановился? – спросила она и подумала, что надо найти способ остановить Риса Уэбстера раз и навсегда.
– Наш шофер выследил его. Он снял номер в «Хайате» на бульваре Сансет. – Марик подозрительно взглянул на нее. – А зачем тебе это понадобилось знать?
– Ну а почему нет? – ответила она равнодушно.
– Не пытайся идти к нему и разговаривать, – предупредил Марик, – предоставь это мне и Гордону.
– А какое к этому имеет отношение Гордон?
– Нам нужна его помощь. Я уже позвонил ему. Он сейчас приедет.
– Проклятье!
– Что?
– Не хочу вмешивать его в это дело.
– Синдра, беби, – сказал терпеливо Марик, – это все очень важно. И мы должны все хорошенько обдумать и откупиться от него, заплатить ему сразу большую сумму – и чтобы он больше не возникал. И нам необходимо, чтобы Гордон поразмыслил, как этого добиться.
– Хорошо, – сказала она, уступая, – но я не хочу его видеть – это так унизительно. Я иду спать.
Он подошел к ней и поцеловал:
– Не волнуйся, беби. Мы обо всем позаботимся. «Бьюсь об заклад, что позаботитесь, – подумала она. –
Ибо завтра Рис Уэбстер станет достоянием прошлого».
Мускулистая блондинка привела его к себе домой, быстро С ним разделалась и потребовала триста долларов. Он рассмеялся ей в глаза.
– Плати, ублюдок, – сказала она, – или я напущу на тебя своего дружка.
– Я – Рис Уэбстер, – ответил он презрительно. – Вот кто я такой. Я не какой-нибудь тип с улицы.
– Мне все равно, кто ты есть, – ответила блондинка, – плати, и все тут.
Рис поднял «молнию» на брюках, натянул сапоги и взял шляпу. Ему, бывало, грозили люди и поважнее и приличнее, чем эта глупая шлюха.
– Ты и трех долларов не стоишь, не то что трех сотен, – злорадно улыбнулся он.
– Ненавижу ублюдков, которые стараются обжаться на дармовщинку!
– А я ненавижу разных дешевок, – сказал он выходя. Она схватила стеклянную пепельницу и запустила ему вслед. Острый конец пепельницы попал в голову. На виске появилась глубокая рана, шляпа упала на пол.
– Стерва! – он поднял руку. Из раны хлынула вязкая кровь. Она подбежала и, вытолкнув его в коридор, захлопнула за ним дверь.
Ну что ж, хотя бы то хорошо, что он ничего не заплатил.
Он нагнулся, чтобы поднять шляпу, и у него закружилась голова. С минуту он стоял, прислонившись к стене, держась за рану. Вскоре вся рука была в крови.
«Надо поскорее убираться, пока не пришел ее дружок», – подумал он, чувствуя, что ноги стали совсем ватными. Чертова шлюха ранила его. Она за это поплатится.
Шатаясь, он сошел вниз. Кровь текла на куртку.
На улице встречная женщина взглянула на него в испуге и отшатнулась.
«Иисусе! Что же это? У него просто нет сил идти».
Он моргнул раз, другой, стараясь привести в порядок мысли и вспомнить, где припарковал машину.
Уличные фонари горели каким-то нереальным светом. Он сел на обочину тротуара и опустил голову на окровавленные руки. Его затошнило и вырвало. Проклятье, надо поскорее найти машину и убираться отсюда.
Синдра прокралась в детскую. Она стояла и смотрела, как спит ее дитя. Девочка такая хорошенькая. Курносый носик, большие, широко расставленные глаза и густые, курчавые, как у Марика, волосы.
Синдра осторожно вынула у нее изо рта большой пальчик: «А то зубки будут кривые, Топаз, – тебе надо быть красивой».
Вернувшись в спальню, она пошла в гардеробную и надела черный брючный костюм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184