Хауэрд же тем временем лихорадочно обшаривал переулки памяти. Беверли д'Амо напомнила ему его первую жену, фанатичную активистку, в браке с которой он не задержался – всего сорок восемь часов. Иметь такую пантеру в койке! С ума сойти!Две дорогостоящих дамы по вызову обменялись скучающими взглядами. Все это они давным-давно проходили и ничему не удивлялись. Они могли сказать наверняка: в конце концов чернокожая присоединится к их изысканной прогулке по эротическим фантазиям Захарии Клингера.– Какая здесь жарюка, – раздраженно заметила Айда Уайт. – И гвалт.На нее никто не обратил внимания, включая Зеппо, который под столом пытался погладить Беверли по бедру. Она стряхнула его руку, как назойливого муравья, и спросила Захарию насчет положения дел на фондовой бирже.Дает подружка, подумала Джейд. Ничего в жизни не меняется. Когда-то, во время фотосъемок в Теннесси Беверли переспала с хозяином местного универмага, с его сыном и зятем – с каждым в отдельности, разумеется, – просто потому, что фотограф поспорил с ней на сотню долларов: ей это не удастся. Добиваться невозможного – это было хобби Беверли.Хауэрд Соломен внимательно смотрел на нее.– Мы раньше не встречались?Джейд кивнула, набрала в легкие побольше воздуха.– Лет десять назад, – сообщила она. – Я приехала сюда на пробы. Вы что-то делали на студии, либо были агентом, точно не помню.Хауэрд сочувственно покачал головой:– Не вышло, да?– Хауэрд! – возмутилась Поппи. – Джейд Джонсон – одна из лучших фотомоделей в стране!Но на Хауэрда эти слова не произвели впечатления. Он был убежден: каждая женщина хочет стать кинозвездой. Как же, великая американская мечта!– Вы извините моего мужа, – сказала Поппи, обворожительно улыбаясь. – Он ничего не понимает. Лично я от новой рекламы «Клауд» в полном восторге. Антонио – великолепный фотограф. А простых смертных он когда-нибудь фотографирует?Джейд удалось унести ноги через час, и за это время Поппи стала ее новой лучшей подругой.– Мне очень рано вставать, – сказала она, извинившись.– Позвоните мне, – настойчиво повторил Зеппо. – У меня есть что вам предложить.– Позвоните мне, – сказал Хауэрд, – если передумаете насчет кино.– Позвони мне, – сказала Поппи. – Посидим за ленчем. – Позвони мне, – сказала Беверли, подмигнув всем лицом. – Лучше всего завтра.Она вбежала на стоянку, где, ожидая свою машину, оживленно спорили Пенн Салливен – актер, с которым ее знакомила Беверли, – и Фрэнсис Кавендиш, агент по подбору актеров.До слуха Джейд донеслось:– Я тебе не какое-то бездомное убожество, я классный актер.И в ответ:– Как скажу, так и сделаешь.Все еще препираясь, парочка забралась в «Мерседес» и с ревом умчалась в ночь. Джейд снова осталась одна. Естественно.
– Сядьте рядом со мной, – распорядился Захария Клингер, когда Беверли появилась в его гостиничном бунгало через несколько минут после него самого. Свою машину она оставила парковщику перед входом в отель. Его привез лимузин с шофером.– Мне удобнее здесь, – возразила она, устраиваясь на диванчике напротив него. – Где ваши подружки? Вы развезли их по домам?– Я хочу, чтобы вы сели рядом со мной, – повторил он.– Хотеть не вредно, – пошутила она.– Не надо играть со мной в игры, мисс д'Амо. Скажите мне, чего хотите вы, а детские долгие игры мы оставим детишкам.– Я, мистер Клингер, хочу быть звездой, только оч-чень большой. Такой большой, что вы и представить не можете.– Тогда сядьте рядом, а там поглядим.– Обещания меня не устраивают.– Что же вас устраивает?– Дела. Сделайте что-то для меня, тогда и я сделаю что-то для вас.– Согласен. Но кое-что я хотел бы получить прямо сегодня.– Не выйдет. Зря вы отослали ваших подружек. Вот они точно много чего могли для вас сделать.– Сделают, сделают. А вы будете сидеть рядом со мной и смотреть. Я к вам и пальцем не прикоснусь. И они тоже. Если сами не попросите…Э-э, да он извращенец! Беверли согласилась. Терять ей было абсолютно нечего, а выиграть она могла много.
– Я устала, – пожаловалась Поппи.Не он устал, а она. Здорово! Целый день полировала задницу, оторвала ее от кресла, только чтобы в очередной раз расколоть его на украшения и слопать ленч со своим бабьем.Вслух же он сказал:– У меня был трудный день. Вымотался так, что ноги не держат.Поппи хихикнула.– Неужели мы оба так устали, что не сможем побаловаться?– Прости, дорогая, но сегодня поднять меня сможет разве что Арнольд Шварценеггер.Она снова хихикнула.– Ты такой хохмач!– Стараемся.– Да уж мы знаем, котюнчик, знаем!Чем-то он ей для разнообразия угодил. Интересно, чем?Они подъезжали к дому. У массивной металлической решетки он остановил машину и нажатием кнопки открыл ворота.– Хауэрд? – в голосе Поппи послышались печальные нотки. – Ты меня любишь?– Что это еще за вопрос? Ты же знаешь, что люблю. Дурацкого сюсюканья он терпеть не мог.Они уже въехали на свою территорию.– Съедь на обочину, – шепотом попросила она. – Останови машину, Хауэрд. И представь, что мы – школьники-старшеклассники.– Что?– Давай.Неохотно он повиновался. Поппи не из тех женщин, с которыми вступают в пререкания – разве что есть желание провести бессонную ночь.Едва он выключил двигатель, она голодным кроликом кинулась ему в колени.– Что ты делаешь? – взревел он, когда она вцепилась в молнию его брюк.– То, Хауи, что ты любишь больше всего на свете.Забравшись к нему в трусы, она при свете луны победно извлекла наружу его обмякший и истомленный пенис.– Поппи…– Успокойся. Ты же это любишь.И объяв его ртом, она применила свой особый метод – «поцелуй жизни». Этим методом она воспользовалась в самый первый раз, когда их отношения переросли отношения босса и секретарши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170