Заведующая, у которой была забавная фамилия Ц Фуфлыгина,
обшивала жену первого секретаря райкома, как и всех прочих нужных людей.
По качеству изделий ателье пользовалось заслуженно высокой репутацией
. Клиентура росла, люди простые, не вхожие в круг избранных, записывались в
очередь, чтобы попасть к закройщице. Обшиваться в ателье номер пять у Сер
афимы Евграфовны Фуфлыгиной считалось хорошим тоном. Как уже говорилос
ь, весь громадный план Дома быта по реализации вытягивало на себе одно ее
ателье, пополняя, так сказать, государственную казну.
Сама Фуфлыгина на свое соседство с малорентабельными службами смотрел
а как на неизбежное зло. "Чирей на заднице", Ц отшучивалась она, делая все в
озможное, чтобы отхватить как можно больше помещений. Весь Дом быта возг
лавлял один общий директор, но по сравнению со всемогущей заведующей он
являл собой настолько незначительное лицо, что с ним всерьез никто не сч
итался.
Серафима Евграфовна была неравнодушна к почестям. Ее полная, но статная
фигура постоянно украшала президиумы различных производственных сове
щаний. Держалась заведущая с достоинством, и никто не сомневался, что она
по праву занимает свое кресло. Прекрасно одетая: неброско, строго и вмест
е с тем дорого, а главное Ц в соответствии с возрастом, она никогда не поз
воляла себе ни одной кричащей детали в костюме. При выборе фасона Серафи
ма Евграфовна руководствовалась не только модой, но и собственным вкусо
м. Фуфлыгина внешне выгодно отличалась от прочих начальствовавших дам, а
также от работниц, числящихся передовиками производства и замученных с
емьей и бытом.
Горбачевскую перестройку ателье пережило без потерь, продолжая выполн
ять заказы жен, детей, родственников нужных чиновников, а также заказы за
ведующих базами, складами и продовольственными магазинами. По-прежнему
ни заведующая ателье, ни ее люди не знали нужды Ц и отоваривались во всех
доступных им (благодаря знакомствам) местах. Таких мест стало со времене
м даже больше. Кроме закрытых распределителей, появились всевозможные р
аспродажи, где можно было хапнуть все: французские духи, спортивные кост
юмы, белье, кожгалантерею, мясорубки, немецкие миксеры, английский трико
таж, жостовские подносы, золотые изделия, китайские байковые рубашки и т.
д. и т. п.
Люди опустошали свои загашники и «схоронки», вытаскивали деньги, отложе
нные на тяжелые времена, и, получив на руки талончики, неслись отовариват
ься. В ателье тогда только и разговоров было, кто да что прикупил. Кто-то сб
расывал деньги легко, а кто-то скорбел над каждой копейкой, заработанной
непосильным трудом. "Ох, не к добру все это", Ц вздыхали самые дальновидны
е. И довздыхались.
Тяжелые времена наступили при демократах. Исчез первый секретарь райко
ма, и авторитет Серафимы Евграфовны оказался подорванным. Она Ц дама в г
одах, идеально приспособившаяся к прежним условиям, Ц растерялась, не з
ная, куда прислониться. Дальше Ц хуже. Грянувшую затем приватизацию, ког
да никто не знал, что надо делать, Фуфлыгина не пережила: ушла на пенсию, ки
нув на произвол судьбы Дом быта, который продолжали сокрушать обществен
ные катаклизмы.
В новых условиях не растерялась закройщица легкого платья Нина Ивановн
а Пономарева. Ателье, преобразившееся в акционерное общество, оказалось
, по сути дела, в ее власти. Акционерами стали все работницы, но ей удалось п
олучить самый значительный пакет акций. Она нашла подход к нужным людям,
сумела их заинтересовать.
Дом быта переименовали в Дом моды. Проржавевшие, но крепко державшиеся б
уквы сбили Ц и на фасаде здания появилась новая нарядная надпись: "Дом мо
ды «Подмосковье». Прожекты у Пономаревой были грандиозные: реконструкц
ия цехов, замена изношенного оборудования на новое, открытие салона-маг
азина… Словом, "планов громадье", но мешали мелкие службы, занимавшие нужн
ые ей помещения. Большинство из них удалось выжить. Оставшиеся ютились н
а задворках, и к ним теперь посетители могли попасть лишь с черного хода.

Пономарева заслуженно пользовалась репутацией напористой дамы, но зав
ершить задуманное ей не удалось. Здание, находившееся на балансе района,
по-прежнему имело своего директора. Дела с приватизацией постепенно зап
утывались, а вскоре зашли в такой тупик, что выбраться из него не представ
лялось возможным. Настал момент, когда встал вопрос о самом существовани
и Дома моды: он повис на волоске. Все валилось на глазах, и опускались руки.
Но сломить Нину Ивановну оказалось не так-то просто.
Пономарева крутилась как белка в колесе. Работать приходилось в нелегки
х условиях. "Хорошо было Фуфлыгиной держать марку, Ц зло думала она. Ц То
гда все шло как по рельсам: в магазинах Ц шаром покати, чтобы попасть к мо
дной закройщице, дамочки с ночи номера на заднице писали. А сейчас что? Все
рынки тряпьем забиты, причем дешевым тряпьем. Кто будет заказывать кост
юм, если его по более дешевой цене Ц раза в три, в четыре примерно Ц можно
купить на рынке?"
Дом моды должен был искать своего заказчика, выходить на рынок сбыта, и вы
ходить с такими моделями, которые смотрелись бы не хуже, а лучше, чем в сто
личных салонах. И дешевле! На это решила делать упор Пономарева… Надо раз
двигать плечами конкурентов на сложившемся рынке сбыта: протиснуться в
него во что бы то ни стало и занять свою нишу. Москва Ц рядом. Если Дом моды
раскрутить, то будет, будет у нее свой покупатель! Нужно только не сидеть с
ложа руки.
Для осуществления планов требовались деньги, деньги и еще раз деньги…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99