– Если не возражаешь, я пойду. Доберусь сам. У меня полно дел. Если захочешь снять светокопии, попроси у служащего.
Миллер поднялся и пожал ему руку:
– Большое спасибо.
– Не за что. – С этими словами инспектор ушел.
Не обращая внимания на сидевших поодаль немногочисленных посетителей, Миллер обхватил голову руками и углубился в чтение досье на Эдуарда Рошманна.
Там было все. Номер билета национал-социалистической партии, номер члена СС, заявления о вступлении в эти организации, написанные Рошманном собственноручно, результаты медицинского освидетельствования и подготовки в тренировочном лагере, автобиография, послужной список вплоть до апреля 1945 года и два фотоснимка – в фас и профиль. На Миллера угрюмо смотрел человек с коротко подстриженными и зачесанными справа на пробор волосами, острым носом и узким, почти безгубым ртом.
Эдуард Рошманн родился 25 августа 1908 года в австрийском городе Граце, в семье зажиточного пивовара. Ходил в местные детский сад и школу. Поступал на юридический факультет университета, но провалился. В 1931 году в возрасте двадцати трех лет устроился на пивоварню к отцу, и в 1937 году его перевели в административный отдел. В том же году он вступил в нацистскую партию и в СС, организации, в нейтральной тогда еще Австрии запрещенные. Через год Гитлер ее аннексировал и обеспечил местным фашистам быстрое продвижение по службе.
В 1939 году, перед самой войной, Рошманн вступил в войска СС, прошел зимой этого же года курс спецподготовки и весной 1940 года был отправлен служить во Францию. В декабре 1940 года его вернули в Берлин (здесь кто-то написал на полях: «Струсил?») и в январе 1941 года перевели в СД, третий отдел РСХА. В июле 1941 года он возглавил первый пост СД в Риге, а в следующем месяце стал комендантом рижского гетто. В 1944 году вернулся в Германию морем и после сдачи оставшихся в живых евреев данцигскому СД поехал в Берлин, в штаб СС, ждать дальнейших указаний.
Последний документ в досье так и остался неоконченным: видимо, штабной писарь благоразумно смылся в мае 1945 года. К нему был подколот лист с надписью: «Британские оккупационные власти запрашивали это досье в декабре 1947 года».
Миллер вынул из папки автобиографию Рошманна, его фотоснимки и последний лист, подошел к служащему в конце зала и попросил снять с них светокопии. Тот кивнул и положил досье Рошманна к себе на стол, чтобы потом вернуть недостающие страницы. Тут подошел еще один человек с просьбой снять копии с двух страниц другого досье. Служащий взял их и передал вместе с материалами на Рошманна в окошечко.
– Подождите десять минут, – сказал он Миллеру и второму мужчине,
Они уселись на прежние места. Петеру очень хотелось курить, но в архиве это было запрещено.
Через десять минут окошечко позади служащего открылось, и чья-то невидимая рука протянула ему два конверта. Миллер и пожилой мужчина отправились за светокопиями.
Служащий скользнул взглядом по одному из конвертов.
– Досье на Эдуарда Рошманна?
– Это мне, – отозвался Миллер.
– Значит, второй конверт вам. – Служащий протянул его пожилому мужчине, который искоса поглядывал на Миллера. Потом взял свой конверт и вышел из архива бок о бок с журналистом.
Оказавшись на улице, Петер сбежал по ступенькам, сел в «ягуар» и поехал в центр города. Через час он позвонил Зиги и сообщил: «На рождество я приеду».
Через два часа он выехал из Западного Берлина. Когда его машина остановилась у первого проверочного пункта на Драй Линден, пожилой человек сел к телефону в своей уютной квартире неподалеку от Савиньи-плац, набрал западногерманский номер, коротко представился собеседнику и доложил:
– Сегодня я был в Центре документов, хотел, как обычно, порыться в папках. И встретил человека, который интересовался Эдуардом Рошманном. После полученного недавно сообщения я решил рассказать об этом вам.
Собеседник засыпал его вопросами.
– Нет, его имя мне выяснить не удалось, – отвечал пожилой мужчина. – Потом он уехал в длинной черной спортивной машине. Да, да, номер я заметил. Гамбургский, – мужчина продиктовал его в трубку. – Я решил перестраховаться... Очень хорошо. Это на ваше усмотрение... Веселого рождества, камрад.

Глава 7

Западному немцу, получившему из Берлина сведения о Миллере, удалось передать их своему начальнику лишь после рождества.
Тот поблагодарил подчиненного, повесил трубку служебного телефона, откинулся на спинку удобного кожаного кресла и оглядел покрытые снегом крыши Старого города за окном.
– Фердаммт унд фердаммт Проклятье (нем.)

, – прошипел, он – Но почему именно теперь? Почему?
Для большинства горожан он был проницательным частным адвокатом, достигшим на своем поприще необычайных успехов. А для немногочисленных исполнителей, разбросанных по ФРГ и Западному Берлину, – шефом немецкой сети «ОДЕССЫ». Номер его телефона не значился ни в одном справочнике. И обращались к нему бывшие эсэсовцы не по имени, а по кличке Вервольф (Оборотень).
В отличие от созданного голливудскими фильмами ужасов существа, немецкий Вервольф не тот, кто превращается в полнолуние в волка, а герой народного эпоса, защищавший родину во времена, когда тевтонским рыцарям приходилось отступать перед чужеземными захватчиками. Он вдохновлял народ на борьбу с врагом, нападал по ночам из лесной чащи, а к утру бесследно исчезал, оставляя на снегу лишь волчий след...
В конце второй мировой войны горстка офицеров СС, убежденных в победе Третьего рейха, создала из фанатично настроенных подростков специальные подразделения и обучила их методам партизанской войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86