Маккензен подождал, когда взрыв негодования утих, и продолжил:
– Тем не менее это так. Ни мать, ни любовница, ни коллеги Миллера не знают, где он. Машина его стоит в каком-нибудь частном гараже. Он, видимо, ушел в подполье. После возвращения из Лондона о нем ничего не слышно.
– Его надо найти во что бы то ни стало, – произнес Вервольф. – Нельзя допустить, чтобы он добрался до нашего товарища, ни в коем случае.
– Никуда он не денется, – убедительно проговорил Маккензен. – Рано или поздно ему придется всплыть. Тогда мы его и возьмем.
Логика и выдержка профессионального убийцы пришлись Вервольфу по душе. Он не спеша кивнул:
– Хорошо. И держитесь поближе ко мне. Устройтесь в местную гостиницу, и будем ждать. Нужно, чтобы вы всегда были у меня под рукой.
– Слушаюсь. Позвоню, как только решу вопрос с жильем. Чтобы вы знали, где меня искать.
Маккензен пожелал начальнику спокойной ночи и ушел.

На другое утро около девяти часов Миллер подошел к дому бывшего эсэсовца и нажал начищенную до блеска кнопку звонка. Дверь открыла горничная. Она проводила Миллера в гостиную и позвала хозяина.
Через десять минут туда вошел человек лет пятидесяти пяти с рыжеватыми волосами и сединой на висках, подтянутый и уверенный в себе.
Взглянув без любопытства на нежданного гостя, он сразу заметил его недорогой костюм простого работяги и спокойно спросил:
– Чем могу служить?
Гость, явно смущенный шикарной обстановкой, проговорил, запинаясь:
– Видите ли, герр доктор, я надеялся, вы мне поможете.
– Послушайте, – сказал человек «ОДЕССЫ». – Я уверен, вы знаете, что моя контора здесь неподалеку. Почему бы вам не прийти туда и не записаться ко мне на прием?
– Дело в том, что я пришел по личному вопросу. – Миллер перешел на гортанный диалект простолюдина из Бремена и Гамбурга. Он сделал вид, что растерялся, и молча вытащил из нагрудного кармана конверт. – Я привез рекомендательное письмо от человека, который и посоветовал обратиться к вам.
Адвокат ни слова не говоря взял конверт, вскрыл и быстро пробежал его взглядом. Потом нахмурился и подозрительно посмотрел на Миллера.
– Понятно, герр Кольб. Пожалуй, вам лучше сесть.
Он указал на стул, а сам уселся в кресло. Несколько минут молча разглядывал гостя и вдруг резко спросил:
– Как вы сказали, вас зовут?
– Кольб, господин.
– А имя?
– Рольф Гюнтер.
– Документы у вас какие-нибудь есть?
– Только водительские права, – быстро ответил Миллер. Адвокат протянул руку, заставил Миллера встать и положить права прямо на ладонь. Пролистав их, он взглянул на Миллера, сравнил его лицо с фотографией на правах.
– Когда вы родились? – снова столь же неожиданно спросил он.
– Родился? А-а, восемнадцатого июня, господин.
– Какого года, Кольб?
– Тысяча девятьсот двадцать пятого.
Адвокат оглядел права еще раз, вдруг встал, бросил через плечо: «Подождите здесь» – и ушел. Пройдя дом насквозь, он оказался у себя в кабинете – для клиентов туда был отдельный вход, – открыл сейф, вынул, толстую книгу.
Понаслышке он Иоахима Эберхардта знал, но никогда с ним не встречался и точно не был уверен, какой чин тот занимал в СС. Книга написанное в письме подтвердила. Эберхардт стал полковником войск СС десятого января 1945 года. Перевернув еще несколько страниц, он нашел и Кольба. Все данные о нем совпали со словами Миллера. Адвокат закрыл книгу, вернул ее на место и запер сейф. Потом возвратился в гостиную. Кольб по-прежнему ютился на краешке стула.
Адвокат вновь уселся в кресло.
– Может статься, я не смогу вам помочь. Вы это понимаете?
Миллер прикусил губу и кивнул.
– Мне больше идти некуда. Когда меня начали искать, я обратился за помощью к герру Эберхардту, а он написал письмо и отправил меня к вам, сказав, что если вы не поможете, значит, не поможет никто.
Адвокат откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок, поинтересовался:
– Почему же он мне не позвонил?
– Может, ему не хотелось говорить о таких вещах по телефону? – с надеждой в голосе предположил Миллер.
– Возможно, – отрезал адвокат, бросив на Петера презрительный взгляд. – А теперь расскажите, как случилось, что вас начали искать.
– Да, да. Так вот значит. Меня узнал один человек, а потом мне сказали, меня скоро арестуют. И я убежал. А что оставалось делать?
– Начните сначала, – вздохнул адвокат и устало спросил: – Кто узнал вас?
– Дело было в Бремене. Я там живу и работаю, то есть работал, пока все это не стряслось, у господина Эберхардта. В пекарне. Так вот, месяца четыре назад я шел по улице, и вдруг мне стало плохо. Ужасно заболел живот. И я потерял сознание. Отключился прямо на тротуаре. Меня увезли в больницу.
– В какую?
– Главный госпиталь Бремена. Там взяли анализы и сказали, что у меня рак. Рак желудка. Я уж думал, мне крышка. Но рак был в ранней стадии. Оперировать меня не стали, кололи лекарствами, и вскоре наступила, как это называется...
– Ремиссия? – подсказал адвокат.
– Вот, вот.
– Что же, вам повезло. А кто вас опознал?
– Санитар. Он был евреем и все время на меня смотрел. Как выйдет на дежурство, так и смотрит. Странно так смотрел, пристально. Я и забеспокоился. Он глядел так, будто хотел сказать: «A я тебя узнал». С месяц назад мне сказали, что меня переводят в оздоровительную клинику. Я, слава богу, застраховался на случай болезни, так что с деньгами хлопот не возникло. А перед самой выпиской вспомнил, кто такой этот санитар. Он был одним из заключенных во Флоссенбурге.
– Так вы были во Флоссенбурге? – адвокат даже привстал от изумления.
– Да, да, я только хотел вам об этом рассказать. Санитар был из тех заключенных-евреев, которых привезли, чтобы сжечь тела адмирала Канариса и других офицеров, повешенных нами за участие в заговоре против фюрера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86