Почти весь предыдущий день они провели в Лондоне, главным образом в своем посольстве, и прибыли на полигон накануне вечером. Первый обед в офицерской столовой тидуортской военной базы прошел очень официально, даже немного скованно, но обошлось без инцидентов. Время для шуток и песен наступит позже, быть может, на второй или третий вечер. Русские знали, что по меньшей мере пятеро из них наблюдают за остальными, а возможно, и друг за другом.
Британским офицерам никто об этом не рассказывал. Правда, они тоже не сочли нужным сообщать, что среди тридцати британских офицеров четверо были не из армии, а из контрразведки. Но во всяком случае британские контрразведчики смотрели за русскими, а не за своими соотечественниками.
В состав группы русских наблюдателей входили два генерала: один со знаками различия моторизованной пехоты, другой – бронетанковых войск; полковник Генерального штаба; один полковник, майор и капитан из армейской разведки – все трое объявленные, то есть не скрывавшие того, что они работают в ГРУ; полковник авиации в полевой куртке с открытым воротом, из которой выглядывала бело-голубая тельняшка, что свидетельствовало о принадлежности полковника к частям спецназа; полковник и капитан из пехоты; полковник и капитан из бронетанковых войск. Кроме того, в группе были подполковник, майор и два капитана из армейских штабов.
Советской армейской разведкой руководит Главное разведывательное управление армии (ГРУ), и три объявленных сотрудника ГРУ имели соответствующие знаки различия. Только им было известно, что майор войск связи и один из капитанов армейского штаба на самом деле тоже были из ГРУ. Ни другие русские, ни тем более британцы этого не знали.
В свою очередь британцы не считали нужным информировать русских о том, что в офицерских казармах в Тидуорте и возле них находятся двадцать оперативников Службы безопасности. Они останутся там до тех пор, пока на третий день утром вся советская делегация не уедет в Лондон, а оттуда отбудет в Москву. Оперативники ухаживали за лужайками и клумбами, обслуживали обедающих офицеров или полировали бронзовые украшения. Ночами они, сменяя друг друга, издали наблюдали за зданием казармы, сидя в подготовленных заранее удобных наблюдательных пунктах. Несколькими днями раньше, на брифинге в министерстве начальник Генерального штаба заметил командующему южным военным округом: «…лучше всего вообще не спускать глаз с этих озорников».
Военная игра началась точно по графику в девять часов и продолжалась весь день. Сразу после ленча второй батальон парашютного полка сбросил десант. Майор из второго батальона оказался рядом с полковником советских ВВС, который наблюдал за выброской десанта с неподдельным интересом.
– Насколько я вижу, – с сильным акцентом сказал русский, – вы все еще предпочитаете ротные двухдюймовые минометы.
– Полезное оружие, – согласился британец. – Эффективное и очень надежное.
– Да, – ирают долго.
Тот вечер прошел в тидуортских казармах более непринужденно. Вино лилось рекой, появилась и водка, которую в британской армии пьют редко. Преодолевая языковой барьер, офицеры все смелее питались шутить. Русские последовали примеру старшего своей группы, генерала из мотопехоты. Разговаривая через переводчика с британским генералом, русский прямо-таки излучал веселье, поэтому другие офицеры тоже перестали хмуриться. Майор из армейского штаба слушал анекдот, который рассказывал британский танкист, и чуть было не расхохотался, лишь в последний момент вспомнив, что он якобы не знает английского и должен ждать перевода.
Майор из второго батальона парашютного полка оказался рядом с объявленным майором ГРУ. Парашютист решил попрактиковаться в русском.
– Говорить ви па англиски? – спросил он. Русский был в восторге.
– Совсем немного, – ответил он по-русски и тут же перешел на спотыкающийся английский. – Боюсь, очень плохо. Дома я пытался заниматься по учебникам, но от этого мало проку.
– Все равно ваш английский лучше моего русского, – сказал парашютист. – Прошу прощения, я не представился. Пол Синклэр.
– Это я должен извиниться, – сказал русский и протянул руку. – Павел Кученко.
Обед удался на славу и завершился песнями в баре. В одиннадцать часов офицеры разошлись по комнатам, многие из них будут рады возможности подольше поспать утром. Ординарцам было дано указание появиться с чашками чая в семь часов.
На самом деле майор Кученко встал уже в пять утра и провел два часа, сидя за кружевными занавесками, которые висели на окнах его спальни. Не включая свет, он внимательно изучал дорогу, которая проходила рядом с офицерской казармой и вела к главным воротам военной базы и дальше к шоссе на Тидуорт. Ему показалось, что в предрассветной темноте он заметил трех мужчин, возможно, это были наблюдатели из Службы безопасности.
Он также видел, как ровно в шесть часов из парадного подъезда казармы, расположенного почти под его спальней, появился полковник Арбатнот и отправился на регулярную утреннюю пробежку. У майода Кученко были все основания полагать, что полковник и в самом деле регулярно бегал по утрам. Во всяком случае, стареющий полковник придерживался того же распорядка и вчера утром.
Полковника Арбатнота было нетрудно отличить от других: у него не было левой руки. Он потерял ее много лет назад, когда стоял в дозоре вместе с новобранцами во время той странной полузабытой войны на холмах Дофара, в которой британские войска специального назначения и оманские солдаты противостояли коммунистическим революционерам, пытавшимся свергнуть султана Омана и установить контроль над Ормузским проливом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167