скованные наручниками кисти спокойно возлежат на коленях.
Рядом с ним – разделочный нож Эксли.
Я поставил сумки с деньгами на капот. Ни верхней одежды, ни кобуры – обыскивайте сколько влезет.
Свет фар, визг тормозов – и вмиг все погасло. Выходит улыбающийся Дадли Смит.
– Ты рано, сынок.
– Я осторожен.
– На твоем месте я тоже был бы. А кто тот человек, коего я наблюдаю в твоей машине?
– Пилот. Я полечу с ним на юг.
Он заглянул в полуоткрытое окно. Оттуда на него спокойно смотрел Баллок – наручники надежно укрыты моим плащом.
– Какие огромные чемоданы! Сколько тут, хотя бы приблизительно – не считал?
– Почти семь сотен штук.
– И все это – моя доля?
– Ваша.
– В обмен на?…
– … на безопасность тех, кого я оставляю здесь.
– Ты употребил множественное число, сынок. У тебя разве есть любимые люди, помимо сестренки?
– Вообще-то нет.
– А-а, превосходно. Что Веккио?
– Мертв.
– Я просил тебя принести доказательства.
– В сумке. Вместе с деньгами.
– Ну, раз до Эдмунда Эксли не добраться, но можно скомпрометировать, – полагаю, на этом мы и распрощаемся.
Я подошел ближе, закрыв ему поле для обзора, а главное – Баллока.
– Мне все еще любопытно…
– Что именно?
Громче – ненамного – мутить воду пока не стоит:
– Мадж Кафесьян рассказала мне о слепом убийце. И вот мне стало интересно: как вы договорились с Джеем-Си и Филом Херриком?
Дадли расхохотался – басовитым нарочитым смехом.
– О, тогда я был бесстыжим, сынок. Я иначе понимал смысл слов «алчность» и «слепой гнев» и понимал абсурдность произошедшего – слепой убийца с двенадцатизарядным карабином.
– Нет, меня интересует, как вы провернули саму сделку?
– Очень просто, сынок. Я всего лишь сообщил мистеру Кафесьяну и мистеру Херрику, что их искусно приготовленное зелье унесло четыре жизни и обрекло людей на нечеловеческие страдания. И уведомил, что в обмен на отчисления из своих доходов страдания эти станут для них предметом спора лишь с Господом нашим.
– И все?
Баллок забормотал.
– Также я припас наглядные пособия – для пущей убедительности. Фото, сделанное коронером, – шокирующее изображение молодой семейной пары с начисто отстреленными головами.
Бормотание стало громче – я закашлял, чтобы отвлечь внимание от шума.
– Сынок, чего это твой брат-пилот там себе под нос разбубнился?
Стало не по себе – посмотрим на его руки.
– Сынок, тебя не затруднит открыть тот кейс, где содержится мое доказательство?
Я подошел ближе.
Дадли протянул руки – одной секундой быстрее, чем…
Я поднырнул, чтобы врезать ему под коленки, – он ловко ушел от удара.
Из рукавов его выскользнули ножи – хватает кейс, дергаю на себя –
Два стилета в умелых руках –
Целясь в меня, колет – врезается в кожу – оба лезвия там и застревают.
Я бросил чемодан.
Дадли стоял – открывшись.
Баллок подобрался, вцепившись в нож.
СЛЕПОЙ!!! СЛЕПОЙ УБИЙЦА!
Я дал ему под коленки.
Дадли согнулся.
Баллок кинулся на него – острием вперед.
Дергаясь – наручники не позволяют ему ударить в полную силу – лезвие – подстава! – острие распороло рот Дадли от уха до уха.
Удар наотмашь – завершающий – разделочный нож, звякнув, падает на асфальт.
СЛЕПОЙ УБИЙЦА!!! – Баллок кинулся на Дадли.
Зубами.
Ногтями.
Впился в его глаза.
Смотрю:
Окровавленная глазница – ярко-красная.
НЕТ!!! – мой крик, мой револьвер – целюсь в живой клубок.
Я выстрелил дважды – оба раза мимо: рикошет по асфальту.
Прислонился к капоту, еще два выстрела – лицо Баллока превратилось в кровавое месиво.
В глазах – осколки кости.
Стреляю вслепую – свист пуль, рикошеты, – пока не заело затвор.
Дадли набросился на Баллока – выворачивая ему руки.
Дадли – шатается, торжествующе вскрикивает – глаз вернулся в глазницу.
Хватаю деньги и бегу. Позади меня эхом: СЛЕПОЙ!!! СЛЕПОЙ УБИЙЦА!

Вот что случилось потом:
Я добежал до того самого дома. В подвале – старинный букмекерский тайник – прячу туда деньги.
Звонки с телефона вахтера:
Междугородний – Гленде: приезжай, возьми деньги, спрячься. Питу, в «Эль Сегундо»: можешь отпустить Чика – твои двадцать штук у Гленды.
Столпотворение на стоянке «Сиэрс» – на выстрелы прибыли патрульные автомобили. Баллок мертв, Дадли в спешном порядке доставлен в «Царицу ангелов». Мои объяснения – спросите шефа Эксли.
Меня арестовали – Эксли объявил-таки розыск. Позволили один телефонный звонок – ну, я и набрал Нунана.
Последовала битва правоохранительных структур: полиция Лос-Анджелеса против ФБР – Нунан торжествует победу.
Защита ключевого свидетеля: пока никаких обвинений против меня.

Номер люкс в «Стэтлер-Хилтоне», приятельские отношения с охранниками: Уиллом Шипстедом и Джимом Хенстеллом.
Телек в номере – а в новостях:
Микки Коэн – добропорядочный гражданин – помощник следствию.
«Газовая камера» Боб Галлодет – девять дней со дня исчезновения: где окружной прокурор?
Частые визиты Уэллса Нунана.
Моя тактика: полное молчание.
Его тактика: угрозы, увещевания.
Эксли позвонил ему в тот же день, когда мы поймали Баллока. И предложил вот что:
Объединенные усилия Полицейского управления Лос-Анджелеса и ФБР: прижать Отдел по борьбе с наркотиками – Дейв Клайн раздобудет четырех свидетелей. Уверения во взаимовыгодном сотрудничестве; Эксли, дословно: «Давайте зароем топор войны и начнем работать вместе. Одним из свидетелей станет высокопоставленный сотрудник Полицейского управления, настроенный враждебно. Этот человек обладает информацией о тайнах семьи Кафесьян, и я бы сказал, что ему можно предъявить федеральное обвинение по меньшей мере по шести статьям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121