Его единственная проблема в том, что он алкаш. Сколько уже раз попадал за вождение в нетрезвом виде, а в последний раз судья заставил его учить зэков в Чино радиотехнике. Клайн, гляди-ка!
В дверях показалась Ла Верна – держа большие пальцы вверх. Питер сделал то же в ответ.
– Это означает, что Дискант встречается с ней после того, как сплавит приятелей. Видишь голубой «шеви» – ее.
Я тронулся с места – Ла Верна впереди – в Уилшире поворот направо. Строго на запад: Свитцер, севернее, Стрип. Извилистыми боковыми улочками – к холмам; Ла Верна остановилась у оштукатуренного двухэтажного домика.
Блин: прожекторы, розовая штукатурка.
Я припарковался чуть поодаль: оставим место для «красных».
Ла Верна скользнула к двери – Пит приветственно посигналил ей.
Включился и погас свет в прихожей. Горят лишь два окна – квартира на первом этаже, налево. Шум вечеринки: квартира напротив Ла Верны.
Пит потянулся. «Как думаешь, Дискант будет шифроваться?»
Ла Верна открыла окно – из одежды на ней пеньюар и подвязки.
– Не думаю. Сейчас у него только одно на уме.
– Ты прав – это дело он любит. Думаю, меньше чем через час нарисуется.
– Минут через пятнадцать – двадцать.
– Спорим?
Пожимаем руки, пялимся в окно. Медляк: гуляки танцуют под тихую мелодию, голоса. О-па – желто-коричневый «форд». Пит констатировал: «Сорок одна минута».
Я сунул ему двадцатку. Дискант вошел в подъезд, хлопнул дверью, позвонил. Силуэт: Ла Верна в оконном проеме – танец живота.
Пит взвыл.
Дискант вошел в квартиру.
Медленно тикают минуты, одна, две… десять; в гнездышке Ла Верны гаснет свет. Ждем сигнала фотографа: вспышки в окне.
Пятнадцать минут… двадцать… двадцать пять – прямо перед нами паркуется патрульный автомобиль.
Пит толкает меня локтем:
– Е-мое. Гребаная вечеринка. Статья сто шестнадцать, пункт восемьдесят четыре УК Калифорнии – «нарушение тишины в неурочный час». Мать вашу так.
Появляются два помощника шерифа. С дубинками – стучатся в окно квартиры гуляк.
Хоть бы хны.
– Клайн, это мне очень не нравится.
Тук-тук-тук – в окно Ла Верны. Лампа-вспышка – окно спальни – беда не приходит одна.
Визг – наша птичка для комми.
Помощники шерифа выбивают дверь – я несусь туда со значком наперевес…
Через лужайку, вверх по лестнице. Краем глаза: фотограф выпрыгивает из окна – без аппарата. Через площадку – расталкивая малолетних гуляк – дверь квартиры Ла Верны начисто снесена. Проталкиваюсь: какие-то уроды выплеснули на меня свою выпивку.
– Полиция! Дорогу!
Влетаю в дверь – истекающий виски. Меня тут же ухватил помощник шерифа. Сую значок ему в рыло – «Полицейское управление Лос-Анджелеса! Разведывательный отдел!»
Ублюдок выкатил на меня зенки. Вбегаю в квартиру.
Дискант и Ла Верна возятся на полу – голые. На кровати – фотоаппарат; идиот помощник вопит: «Эй, вы, двое! А ну прекратите! Полиция!»
Вбежал Пит – рожа помощника шерифа расплылась в улыбке – старый знакомый. Быстрый Пит – немедленно выпер его из квартиры. Ла Верна и «розовый» – она молотит его кулачками.
Хватаю с кровати фотоаппарат, вынимаю пленку, закрываю. Щелк – вспышка – прямо в глаза Дисканта.
Комми ослеплен – Ла Верна высвободилась. Я ударил его – сперва ногой, затем кулаком – он вскрикнул, моргнул и уставился – НА ПЛЕНКУ.
Не давая ему опомниться:
– Это было подстроено, но полицейские помешали завершить дело. Предполагалось, что про вас напишут бульварные газетки – что-нибудь вроде «„красный" политикан бла-бла-бла…». Если согласитесь сотрудничать со мной – этого не случится, а я очень не хотел бы, чтобы эти фотографии видела ваша супруга. Итак: вы все еще уверены, что хотите баллотироваться в городской совет?
Всхлипы. Надеваю кастет:
– Уверены?
Снова всхлипы.
По почкам – вялое тело, никаких мускулов.
– Уверены?
Красный как свекла вопит: «Пожалуйста, не надо!» Еще пару раз – изо рта у него пошла пена.
– Завтра снимаете свою кандидатуру. Соглашайтесь, потому что мне это не нравится.
– Д-д-да, п-п-п…
Дерьмовая работенка – я вошел в гостиную, меня трясло. Легавые свалили, Ла Верна завернулась в простыню.
Пит с микрофонами-жучками в руке: «С помощничками шерифа я разобрался, а тебя по рации вызывал Ван Метер. Тебе надо встретиться с Эксли в Бюро – прямо сейчас.
В центр. За столом – Эксли.
Я пододвинул стул, вручил ему пленку. «Он снимает свою кандидатуру, так что в „Строго секретно" обращаться не пришлось».
– Понравилась работенка?
– А вам понравилось мочить тех негров?
– Неискушенные не знают, во что порой обходится правосудие тем, кто его вершит.
– То есть?
– То есть – спасибо.
– То есть я могу рассчитывать на одолжение?
– Вам уже его сделали, но ладно – просите.
– Ограбление склада. Может, это из-за страховки, а может, нет. Все равно – я хочу расследовать преступления.
– Нет. Я же вам говорил – это дело ведет Дадли Смит.
– Ага, а вы с Дадом – старые кореша, так ведь? А что за одолжение вы мне «уже» сделали?
– Не стали объявлять выговор и проводить внутреннее расследование по делу Сандерлина Джонсона.
– Ну же, шеф.
– Я уничтожил протокол вскрытия тела Джонсона. Коронер заметил у него на лбу синяк неизвестного происхождения, с вкраплениями краски – как будто бы перед тем как прыгнуть, он хорошенько приложился лбом о подоконник. Лично я вас не виню, но другие – в особенности Уэллс Нунан – вполне могут. Так что отчет я уничтожил. И у меня есть для вас дело. Я снимаю вас с руководства вашим отделом специально для того, чтобы им заняться.
Слабость в коленках: «К-какое дело?»
– Ограбление дома Кафесьяна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121