Живу не возле "Сокола",
в Париж пока что не проник...
Да что вы все вокруг да около?
Да спрашивайте напрямик!

Теперь я к основному перейду.
Один, стоявший скромно в уголочке,
спросил: - А что имели вы в виду
в такой-то песне и такой-то строчке? -
Ответ: - Во мне Эзоп не воскресал.
В кармане фиги нет, не суетитесь!
А что имел в виду - то написал:
вот, вывернул карманы - убедитесь!

Да нет! Живу не возле "Сокола",
в Париж пока что не проник...
Да что вы все вокруг да около?
Да спрашивайте напрямик!

***

День-деньской я с тобой, за тобой,
будто только одна забота,
будто выследил главное что-то -
то, что снимет тоску как рукой.

Это глупо - ведь кто я такой?
Ждать меня - никакого резона,
тебе нужен другой и покой,
а со мной - неспокойно, бессонно.

Сколько лет ходу нет - в чем секрет?!
Может, я невезучий? Не знаю!
Как бродяга, гуляю по маю,
и прохода мне нет от примет.

Может быть, наложили запрет?
Я на каждом шагу спотыкаюсь:
видно, сколько шагов - столько бед.
Вот узнаю, в чем дело, - покаюсь.

Я не успел
Свет Новый не единожды открыт,
а Старый - весь разбили на квадраты.
К ногам упали тайны пирамид,
к чертям пошли гусары и пираты.
Пришла пора всезнающих невежд,
все выстроено в стройные шеренги.
За новые идеи платят деньги,
и больше нет на "эврику" надежд.
Все мои скаты ветры гладко выбрили,
я опоздал ломать себя на них.
Все золото мое в Клондайке выбрали,
мой черный флаг в безветрии поник.
Под илом сгнили сказочные струги,
и могикан последних замели.
Мои контрабандистские фелюги
сухие ребра сушат на мели.
Висят кинжалы добрые в углу
так плотно в ножнах, что не втиснусь между.
Мой плот папирусный - последнюю надежду -
волна в щепы разбила о скалу.


5-2






Вон из рядов мои партнеры выбыли -
у них сбылись гаданья и мечты.
Все крупные очки они повыбили
и за собою подожгли мосты.

Азартных игр теперь наперечет.
Авантюристы всех мастей и рангов
по прериям пасут домашний скот,
там кони пародируют мустангов.

И состоялись все мои дуэли,
где б я почел участие за честь.
И выстрелы и эхо - отгремели...
Их было много - всех не перечесть.

Спокойно обошлись без нашей помощи
все те, кто дело сделали мое.
И по щекам отхлестанные сволочи
фалангами ушли в небытие.

Я не успел произнести: "К барьеру!"
А я за залп в Дантеса все отдам.
Что мне осталось? Разве красть химеру
с туманного собора Нотр-Дам?!

В других веках, годах и месяцах
все женщины мои отжить успели,
позанимали все мои постели,
где б я хотел любить - и так, и в снах.

Захвачены все мои одры смертные,
будь это снег, трава иль простыня.
Заплаканные сестры милосердия
в госпиталях обмыли не меня.

Ушли друзья сквозь вечность-решето.
Им всем досталась Лета или Прана.
Естественною смертию - никто:
все противоестественно и рано.

Иные жизнь закончили свою,
не осознав вины, не скинув платья.
И, выкрикнув хвалу, а не проклятье,
спокойно чашу выпили сию.

Другие знали, ведали и прочее,
но все они на взлете, в нужный год
отплавали, отпели, отпророчили...
Я не успел. Я прозевал свой взлет.

***
Дурацкий сон, как кистенем,
избил нещадно.
Невнятно выглядел я в нем
и неприглядно -
во сне я лгал и предавал
и льстил легко я...
А я и не подозревал
в себе такое.
Еще сжимал я кулаки
и бил с натугой.
Но мягкой кистию руки,
а не упругой.
Тускнело сновиденье, но
опять являлось.
Смыкались веки, и оно
возобновлялось.






5-3





Я не шагал, а семенил
на ровном брусе,
ни разу ногу не сменил,
трусил и трусил.
Я перед сильным лебезил,
пред злобным гнулся.
И сам себе я мерзок был,
но не проснулся.

Да это бред! Я свой же стон
слыхал сквозь дрему,
но это мне приснился он,
а не другому.
Очнулся я и разобрал
обрывок стона.
И с болью веки разодрал,
но облегченно.

И сон повис на потолке
и распластался.
Сон в руку ли? И вот в руке
вопрос остался.
Я вымыл руки - он в спине
холодной дрожью.
Что было правдою во сне,
что было ложью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20