Историк предлагает нам поверить, что рабочие Перми и Мотовилихи (там нах
одился крупнейший в России пушечный завод), увидев, что брат царя живет в р
оскошной гостинице (в Перми Ц в тех номерах, где жили и руководители мест
ной ЧК), только за это решили его убить. Пришли и убили. Правда, о
н не упоминает, что, видимо, за ту же роскошную жизнь убили секретаря, шофе
ра, а потом и камердинера великого князя.
Сегодняшний историк (Борис Беленкин) называет по именам троих соучастни
ков убийства: «Рядом постоянно вертелся Иван Беляев, по прозвищу Ванька-
Замазай. Замазай обладал недюжинными актерскими способностями: переод
евания (то моряком, то купцом, то еще кем-нибудь) с гримированием были его с
лабостью. Постоянно наблюдал за объектом Василий Иванченко».
Главой же «акта пролетарской мести» явился 29-летний председатель Мотов
илихинского совета Гавриил Мясников.
Как показал следователю свидетель, «группа предъявила комиссару номер
ов ордер от ЧК на арест великого князя, после чего один из них с обнаженным
револьвером встал у телефона … а двое остальных поднялись по
лестнице и, войдя в номер, занимаемый великим князем, предложили ему в сам
ой грубой форме немедленно одеться, несмотря на то, что великий князь был
болен и не вставал с постели, и затем … увезли его по направлению к вокзалу
на Торговой улице». Другой свидетель рассказал, что великий князь потре
бовал, чтобы об аресте сообщил ему лично знакомый председатель ЧК, на что
один из арестовавших выругался: «Вот еще один Романов вы…….»
Следствие Соколова по делу об убийстве Михаила было проведено небрежно:
имена убийц вовсе не были установлены. В материалах намекается лишь на н
екоего Плешкова, начальника мотовилихинской милиции, по партийной прин
адлежности левого эсера, Ц возможно, это была подброшенная Соколову че
кистская легенда. Есть еще показания Веры Карнауховой, которую Соколов п
очему-то называет секретарем Пермского комитета большевиков (в историч
еских исследованиях по истории этой парторганизации я не встретил тако
й фамилии и думаю, что звание было присвоено ей посмертно, для оправдания
перед читателями убийства подследственной в тюрьме. Виновна же она была
в том, что родилась сестрой предгубЧК Федора Лукоянова.) Она вспомнила, ка
к однажды гость ее брата, «некий Мясников, человек вряд ли нормальный, гру
бо выругался: «Дали бы мне Николая, я бы с ним расправился, как с Михаилом».

В список разыскиваемых убийц Мясников занесен не был.
Вот что о нем пишет историк Б. Беленкин:
«Очень неуравновешенный, дерзкий, честолюбивый, Мясников втайне стреми
лся к власти, но с рабочими держался запросто. Многие считали его своим че
ловеком, рубахой-парнем. Но был он не так прост, как казалось… Рабочий-сле
сарь на несколько недель опередил «подвиг» известного чекиста-авантюр
иста Блюмкина. А именно: прежде чем совершить убийство… Мясников запасся
подложными документами Губчека.»
Как Беленкину не пришло в голову вытекающее из его слов заключение: раз Б
люмкин был «чекистом-авантюристом», значит, его удостоверение сотрудни
ка ЧК не было подложным?
И уж тем более оно не было подложным у Ганьки Мясникова, если он побывал в
гостях у председателя губЧК после акта. Незаконное пользован
ие их служебными удостоверениями каралось чекистами расстрелом. Белен
кину, конечно, не были известны показания Веры Карнауховой об этом визит
е, но зато он пишет:
«Дело вскоре раскрылось, с убийц сняли показания. Говорят, с Мясниковым б
еседовал на эту тему сам Феликс Эдмундович. А на VI съезде Советов (ноябрь 1918
г.) среди делегатов мы вновь встречаем Гавриила Ивановича.»
Делегат съезда, незаконно орудовавший подложными мандатами
ВЧК? Побывавший на приеме у Феликса Эдмундовича?
Я подробно остановился на этом сюжете потому, что он заставляет меня лич
но задумываться: а не являлось ли убийство германского посла Мирбаха лев
ым эсером Блюмкиным таким же «спонтанным актом революционной мести», ка
к и убийство Мясниковым великого князя? Убийство Мирбаха дало легальный
повод для уничтожения последней независимой от Ленина политической па
ртии, вдобавок в июле Мирбах уже стал опасным оппонентом большевистской
ориентации берлинского МИДа.
Бывший начальник местного угрозыска Ярославцев показал:
«Угнетенное состояние духа бывших на расследовании представителей Чре
звычайной комиссии, а также председателя Сорокина, дали мне повод думать
, что действительно похищение великого князя было для них весьма неожида
нно и не входило в их планы действий».
В книге Дитерихса есть описание гибели великого князя: якобы после перво
го выстрела (произошла осечка) великий князь понял, что происходит, и с кри
ком «Мерзавцы» сбил одного из палачей, Жужгова, с ног. Кто-то другой выстр
елил ему в спину, после чего смертельно раненного Михаила добили пулей в
голову.
В «Огоньке», в No38 за 1990 год, Эдвард Радзинский цитирует мемуары некоего Алек
сея Маркова, утверждающего, что именно он собственной рукой убил великог
о князя. Другими палачами, по его словам, были начальник местной милиции И
ванченко, вышеупомянутый Жужгов и приятель Маркова по фамилии Колпашни
ков. Рассказ этот психологически необыкновенно типичен: убийца желает п
риписать себе все лавры преступления, умаляя деяния сообщников (точно та
кими будут потом рассказы екатеринбургских убийц: Юровского и Ермакова
), вдобавок всеми силами акцентируя собственное хамство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135