И должен был все приготовить. Он - рав Лайтман отвечал за все, как сын! Как рав Барух был у Бааль Сулама, так рав Лайтман был у рава Баруха. Хотя у рава Баруха было много других желающих. И он мог бы выбрать других, все готовы были бы делать все, что угодно.
Рав: Единственно, что я всегда с трудом сопровождал его на свадьбы.
Фейга : И он тоже очень мучился со свадьбами. Он приходил после свадьбы и говорил: «Три часа сидел, и не с кем было слова сказать!» Три часа - сосредоточиться в себе при таком шуме!
Но после некоторых свадеб он приходил и танцевал в прихожей. И показывал: «Вот так Бааль Сулам танцевал. Напевал и танцевал». И так он в пол-первого ночи подтанцовывает, потом еще занимается. В час ложится. В пол-третьего на уроке…
Фейга : До своих 70 лет он ел, в основном, апельсины и хлеб с луком, зато после семидесяти он ел мясо для восполнения энергии. Он приходил иногда в десять вечера с урока и говорил: «Какой трудный урок! Какие задавали вопросы… После стольких лет учебы!… Он приходил ночью и заедал мясом…
А в плане распорядка - он приходил в семь часов, ел довольно хорошо, шел заниматься. Может быть, иногда он лежал - буквально две-три минуты. Но он что-то в это время делал, не спал. Он ложился, когда хотел немножко уйти от всех. Единственное, что он сказал в мою пользу: «Ты мне не мешаешь». Со всем моим «Я», он чувствовал, что я, все-таки, не мешала. Это уже было хорошо. А потом он садился с 7:30 и пел. Полтора часа он пел «Талмуд Десяти Сфирот». Сидел. Раскачивался. Напевал «Талмуд Десяти Сфирот» каждый день. Потом, с 9 до 12 они уезжали. Причем рав Лайтман в 12 - 12:30, возвращался совершенно уставший.
А рав Барух Шалом был как огурчик и тащил его еще заниматься к себе в комнату! Говорит: «Пойдем, урвем для святости!» Рав Лайтман шел из последних сил, а Рабаш говорит: «Ну, ты бы ушел, если бы было куда» - и они занимались.
После этого рав Барух кушал десять минут. Десять минут отдыхал: ставил часы на десять минут, а через пять уже вставал. И шел в свою комнату писать статью или печатать, до четырех. Иногда он на подставке для книг немножко дремал.
В годы молодые он по 18 часов занимался, опуская ноги в холодную воду, чтобы не уснуть. А здесь - до четырех. И с 4:30 они уже опять шли на занятия в группу. И рав Лайтман должен был туда идти - а уже там была работа до девяти вечера. Вот такая была жизнь.
Вопрос: Фейга, скажите, а эти все записи остались?
Фейга : К тому времени, когда я вошла в дом как жена (я уже в этом доме более четырех лет ухаживала за больной рабанит), я видела, что было очень много материалов. Но в какой-то момент их стало намного меньше. Я не знаю, кому он отдал эти материалы, может раву Лайтману.
Рав: У меня небольшая часть материалов. Рабаш свои заметки, в основном, сжег.
Фейга : Рабаш каждый Песах перебирал записи. Однажды он даже специально вынул ящик, чтобы я видела, где этот материал лежит. Я относилась к ним очень трепетно… Например, тетрадку, в которой была записана «Шамати», я вообще никогда не открывала. У меня было чувство очень большого уважения. И вдруг из всей массы материалов осталась лишь какая-то небольшая часть.
Я все таки хочу сказать, что ушел он потому, что наши запросы духовного иссякли! Мы ничего не могли добавить. Нам нечего было у него спросить - мы все сникли, надеялись на него, жили, как говорится, на всем готовом.
Ни болезней, ни проблем, только жалобы на отсутствие денег… Но, в принципе, ничего плохого не случалось за все эти годы. И мы так привыкли, что нечего было просить. Такое у меня было ощущение. За месяц до ухода Рава…
Рав: Какое-то такое абсолютное безразличие. Это - как вот сверху спустилось какое-то облако и накрыло абсолютно всех - ну, как наркоз какой-то, что ли.
Фейга : Было возбуждение в 70-80-х годах и вдруг в 90-м - полный штиль. Это очень чувствовалось. И он очень это переживал, потому что он этим заряжался: когда были вопросы, поиск, он был совершенно другим. Он приходил с урока, и с интересного вопроса мог потом развивать дальше.
А тут, ничего не стало - пустота. Только с материальными проблемами приходили… Я говорила: Рав, что такое? Что они Вас мучают? Никто не спрашивал: «Где же Творец? Где же наша любовь к Нему? Где же наше продвижение?» Ни одного вопроса, связанного с духовным! Записки перестали писать. Раньше женщины подавали кучу записок. Я вообще сникла. Однажды он сказал мне: «Сядь. Я тебе объясню за полчаса весь „Талмуд Десяти Сфирот“. А я ответила: „Через полчаса, не сейчас…“
Я хочу обратиться к людям: «Не повторяйте этих ошибок! Сегодня нет времени сказать „потом“. Если Творец дает возможность за что-то уцепиться, надо срочно цепляться! Сегодня мы не можем оставить что-то на „завтра“. Сегодня все сошлось в точку!». Так же, как я потом долгие годы плакала из-за этой своей фразы и из-за всей своей мелочности - чтобы потом, не дай Бог, не лить слезы на века!
Сегодня надо взяться за нить спасения - Учение Бааль Сулама. Оно завершает и дает нам всю Тору, от Адама Ришон (Первого Человека) и до наших дней. Ее передал нам рав Барух Шалом Ашлаг и позаботился о том, чтобы она попала в руки человека, который пригоден для передачи всей самой тонкой, внутренней части науки Каббала, необходимой нам для выживания - духовного и материального - раву Михаэлю Лайтману.
Я считаю, что с нами произошло три чуда, три вещи, которые были не в соответствии с законом причины-следствия. Как бы, и не полагается нам! «Чудо» - это то, что не вытекает из наших заслуг, достоинств. Это выше причин и следствий!
Первое - то, что раскрылся Бааль Сулам. Второе - то, что его сын смог стать его учеником и приемником, и Бааль Сулам смог ему передать методику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10