История и трагичная и тривиальная. П
уханов Ц он, кажется, тогда был трактористом Ц ходил в женихах. Его невес
та, редкой красоты девушка, но избалованная и пустая, работала секретаре
м директора МТС. Цвет ее глаз уловить было почти невозможно. Темнота их в о
дно мгновение сменялась синевой, синева Ц прозрачной голубизной, порой
они были золотистыми и в ту же минуту гасли, становились темными, глубоки
ми, как омут. У нее все было легкое Ц и фигура, и походка, и руками она умела
взмахнуть, как крыльями птица.
Пуханов парень видный, отчаянного нрава, любил ее до безумия. Об этом можн
о судить по преступлению, которое им было совершено из ревности. Оно отли
чалось невероятной дерзостью.
Незадолго до свадьбы внезапно появился молоденький лейтенант. На нем вс
е блестело: сапоги, погоны, пуговицы, кокарда. Этот блеск затмил солнечный
свет, и голова секретарши закружилась, как карусель.
Поначалу тракторист не обращал на это особого внимания. Прошла неделя, д
ругая, и до Пуханова дополз слушок, что его невеста уезжает навсегда с лей
тенантом.
Секретарша устроила не то помолвку, не то просто вечеринку. Хотя отвергн
утый жених и не был приглашен, но он явился с компанией дружков и с выпивко
й. Невеста перепугалась, но Пуханов заверил, что пришел гулять по-хорошем
у. И все было бы хорошо. Тракторист вмиг подружился с лейтенантом, за столо
м сидел с ним в обнимку, пил осторожно, был весел, остроумен, громче всех пе
л и ловчее всех плясал. Начались танцы. И тут секретарша все испортила. Пух
анов пригласил ее на вальс, но она ему отказала и бросилась в объятия лейт
енанта. Пуханов и это стерпел. Но когда она, танцуя, стала целоваться с офи
цером, нервы у Пуханова сдали…
В суде Пуханов рассказывал: «Меня словно кто ударил по голове Ц все заве
ртелось, в глазах потемнело, и я полетел в какую-то пропасть». Он схватил с
тол и с невероятной силой ударил его об пол. Стол крякнул и развалился на к
уски. Гости бросились вон, давя у двери друг друга. Первым выскочил лейтен
ант, без шапки и шинели. Пуханов носился по дому как ураган. Бил, громил, топ
тал, корежил. Когда уже больше бить и ломать было нечего, он сорвал с петел
ь дверь, унес на спине и бросил в реку.
В суде Пуханов держался вызывающе. В последнем слове заявил, что ни в чем н
е раскаивается. Лейтенант на другой же день после скандала уехал. Когда я
стал допрашивать секретаршу, она вся затряслась, заплакала и попросила п
ростить своего первого жениха. Пуханова осудили на год лишения свободы.
Он выслушал приговор и удивленно спросил: «За что? За разбитые горшки? А чт
о тут разбито вдребезги, Ц он постучал кулаком по груди, Ц так это вам ни
чего? Эх вы, судьи!» Милиционер тронул его за рукав и сказал: «Пойдем».
Ц Пойдем, Ц вздохнул Пуханов и погрозил кулаком:
Ц Погодите, отбуду срок, я вам все припомню!
Милиционер завернул ему руку за спину и вывел на улицу. И вот через полтор
а года его угроза, казалось, готова осуществиться. Я мертвой хваткой вцеп
ился в поручень и сжался в комок, думая: если он меня не прирежет, то не так п
росто будет ему сбросить меня с подножки. А Пуханов насмешливо сквозь зу
бы цедил:
Ц Судья и преступник на одной подножке поезда. Вот так встреча! Расчудес
ные чудеса.
Я его плохо слышал. Страх отнял у меня способность соображать. В голове ве
ртелась одна дикая мысль: махнуть с подножки под откос. Но поезд шел быстр
о, и как раз по тому перегону, который здешний народ прозвал «проклятым». О
сенью на ходу здесь из товарного вагона вывалилась свинья, и совсем неда
вно на этом перегоне паровоз сбросил с рельсов корову. Только бы проскоч
ить этот проклятый участок, там начнется подъем, Я мысленно молил бога, по
дгонял и торопил поезд. Пуханов, казалось, не обращал на меня никакого вни
мания. Сидел он на ступеньке сгорбясь, втянув голову в плечи. Но вот он пош
евелился, кинул на меня косой взгляд и сунул руку в карман. И в то же мгнове
ние какая-то неведомая сила толкнула меня с подножки. Я очень плохо помню
, как это получилось… Его рука ухватила меня за воротник, придавила к ступ
еньке. Лицо у него было как мел, а в расширенных глазах метались огромные з
рачки. Пуханова трясло. Он долго не мог поймать в пачке папиросу. Наконец э
то ему удалось, и он в пять глубоких затяжек выкурил ее. Я чувствовал себя
так, словно меня опустили в парное молоко.
Накурившись, Пуханов несколько успокоился и, покачивая головой, стал раз
мышлять вслух:
Ц Ну и ну… Вот так дела… Час от часу забавней! С чего это ты?… Жить, что ль, на
доело?… Ц И вдруг резко спросил: Ц Испугался? Меня?
Я не ответил. А что я мог ему сказать? Пуханов продолжал рассуждать:
Ц Вот люди, только о себе думают. Ц И опять обратился ко мне: Ц Если бы ты,
судья, разбился, мне бы была последняя амба. Наверняка приписали бы убийс
тво. Просто ужасно подумать. Ц Он весь содрогнулся и с горечью произнес:
Ц А я там как зверь вкалывал, чтоб досрочно освободиться. А тут… Ц И, не до
говорив, махнул рукой.
Начался подъем. Поезд, сбавляя скорость, лязгал буферами, дергался.
Пуханов встал, с презрением посмотрел на меня и плюнул.
Ц И ехать-то с тобой противно! Того и гляди, еще какую Ц нибудь штуку выки
нешь, Ц сказал он и прыгнул с подножки, несколько шагов пробежал за вагон
ом и упал. Он лежал плашмя, не двигаясь, а потом медленно поднялся и стал те
реть ушибленное колено.
Мне теперь ничто не угрожало. Но было так плохо, словно я совершил непрост
ительную подлость. Когда я вспоминаю этот дорожный случай, меня передерг
ивает, как от озноба…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18