Былое событие: история Гамзо и Гемулы. Приходи
т человек домой и не застает жены, идет к югу и переходит к северу, кружитс
я, кружится на ходу своем и наконец находит ее в дому, где он невольно оказ
ался. И все же дивится сердце мое. Я видел воочию, как унес Гамзо жену, а все
же кажется, что я лишь слыхал рассказ об этом, вроде рассказа того же Гамзо
о ночи плясок, когда Гади бен Гаим собирался умыкнуть Гемулу, но опередил
его Гамзо. Не найдешь картины, которой не предшествовал набросок. Так и с с
обытиями. Например, птица: прежде чем взлететь, она расправляет крылья, и о
ни отбрасывают тень. Посмотрит птица на тень, взмахнет крыльями и взлети
т.
Луна еще не вышла, но собирается выйти, и на небесах уже очищают для нее ме
сто. Облака, что сливались с небом, отделяются и уходят, а луна блестит и по
дымается. Блажен, кого ласкает, а не поражает свет ее.
Я снова задумываюсь о тех, кто отмечен луной. А от луны мысль переходит к д
елам, связанным и переплетенным с землей, а от земли Ц к людям, тем, которы
м освещает земля свой лик, и тем, кто кружится и исчезает, как ночные тени. Я
не имею в виду этой пары, что не нашла жилья, и не имею в виду тех, кто покину
л Страну Израиля, а когда вернулся, столкнулся с ее отчуждением, и не имею
в виду Грайфенбаха с женой, что отправились за границу отдохнуть от тяго
т Страны Израиля, имею я в виду всех тех, кто держится за эту землю.
Грайфенбах с женой собираются вернуться. Это рассказала мне их служанка
Грация, а она получила открытку от госпожи Грайфенбах. Да и мне это извест
но из открытки, которую они написали мне. А раз они должны вскоре вернутьс
я, пойду я посмотреть, как поживает их дом.
Их дом закрыт. Никто не вломился в него. Не знаю, у себя ли Гинат, или нет. Как
бы то ни было, окно, что впустило Гемулу, закрыто. Когда вернутся Грайфенба
хи в Иерусалим, все найдут на месте и в порядке.
Утром, когда взял я газету посмотреть, не пишут ли об их приезде, нашел я ве
сть, что умер доктор Гилат. Я не знал человека с таким именем и не задержал
ся на этом известии.
Но сердце мое дрогнуло, а коль сердце дрогнуло, жди напастей. Стал я прикид
ывать, а вдруг тут опечатка и «люди» вместо «наш» напечатали? Как пустишь
худые мысли в голову, они сами не уйдут. Снова взял я газету и увидел горды
й и недвусмысленный «люди» в имени покойника, но глаза, что видали "люди",
Ц видели «наш», как будто провалился «люди» и стал «нашем». Стало это мен
я беспокоить, встал я и вышел на улицу.
Посмотрел я на объявления на заборах и не нашел сообщения о его смерти. Ги
нат постов не занимал и в городе известен не был, а потому никто не стал бы
сообщать о его смерти в больших объявлениях. Но другим образом стало мне
известно, что он умер и как он умер.
Начну сначала. Брожу я по улицам и все думаю: если Гинат, почему написано Г
илат, а если Гилат, то почему щемит сердце. Повстречался мне старый Эмрами
, он шел, опираясь на свою маленькую внучку. Спросил меня Эмрами: идешь на п
охороны? Я кивнул и сказал ему: иду на похороны. Снова заговорил он: странн
ое это происшествие Ц женщина, что не вставала с постели, нашла свою смер
ть на крыше. Долго я глядел на него, пытаясь понять, что он говорит. Снова за
говорил он: неисповедимы пути Господни, и кто постигнет их? Человек риску
ет жизнью, чтобы спасти душу во Израиле, а в конце концов сам падает и разб
ивается. И вот мы не покойника провожаем в последний путь, но двух покойни
ков, провожаем жену Гамзо и провожаем доктора Гината.
Сказала Эдна, внучка Эмрами: в газетах этого не было, но свидетели рассказ
ывают, что прошлой ночью вышел один господин из дому и увидел: женщина вск
арабкивается на крышу. Полез он наверх, чтобы спасти ее от опасности, обру
шились перила, и оба упали и разбились. Так мы и шли, я и Эмрами и Эдна, и дошл
и до больницы, куда принесли тела Гемулы и Гината.
Больница была закрыта, и у ворот больницы сидел страж. Он поглядывал на пр
охожих и видел очами своего воображения, будто все просят у него разреше
ния войти, а он не разрешает. Но судьба подшутила над ним: никто не просил р
азрешения войти в больницу, все проходили в открытый дворик, где находил
ась мертвецкая.
Во двор выходила прачечная, где стирали вещи больных. Хоть и мала она, но к
мертвым щедра и гостеприимна. Рядом на шаткой лавке сидели три покойницк
их смотрителя, а еще один стоял за их спиной и крутил себе самокрутку. Он у
видел меня и Эмрами и стал приставать к нам и рассказывать, что он всю ночь
читал Псалмы у смертного одра. А сейчас он спрашивает, кто заплатит ему за
чтение Псалмов? Раз уж он счел меня достойным, он хотел дать мне возможнос
ть совершить богоугодное дело и заплатить ему.
Пришли родственники покойного и сели на скамейку напротив. С ними была о
дна женщина, она ходила плясом пред ними и голосила по покойнику плачевы
е песни горя-кручины и в лад песням двигала свое худое тело. Горевала она,
горевала, и голос был горестен, как она сама. Ни слова из ее речей я не понял
, но ее голос и походка и весь облик доводили до слез сердца зрящих ее. Выну
ла женщина из-за пазухи карточку юноши и вгляделась в нее и вновь запричи
тала, восхваляя его красу и прелесть, и сколько лет еще суждено было ему пр
ожить, когда бы не опередил его ангел смерти. И все скорбящие ударились в с
лезы, и все, кто слышал их, плакали вместе с ними. Наверное, так причитала Ге
мула по своему отцу и так отпевала его.
Так я стоял меж плачущих и увидел Гамзо, выходившего из мертвецкой. Засте
нчивость, вечная спутница, что сопровождала его всегда и повсюду, на врем
я исчезла, и пришли две новые спутницы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21