Он
пронес ее на руках через болото, и только здесь, у подножия дерева
головокружительной высоты, позволил себе опуститься на мягкую траву.
В нескольких шагах сквозь завесу листьев блестела поверхность
трясины, отражая лучи яркого светила. Инесс огляделась и вскрикнула в
изумлении. Очарованная, она поднялась, забыв о спящем Мишеле.
С деревьев к земле разноцветными полотнищами спускались длинные
широкие листья. Под легким ветерком они лениво покачивались. А выше
развевались настоящие штандарты, пестрые до ряби в глазах, и гирлянды
колокольчиковых лиан, и кружевные шали мхов.
Еще выше ветер был сильнее. Он шелестел разноцветными знаменами,
трепал их о древесные стволы. Флаги-листья рвались и роняли алые с
серебром клочья. Воздушные течения подхватывали обрывки и, как стаи
перелетных птиц, по небу порхали тысячи тысяч переливающихся и мерцающих
серпантинных лент. Ветер стихал, и обрывки многоцветной мозаикой ложились
на липкую поверхность трясины; болото, простирающееся до горизонта,
начинало сверкать в солнечных лучах, как паркет в бальной зале. Сходство
усиливали разбросанные тут и там пучки пирамидальных пальм.
Инесс со стыдом припомнила, что было время, когда она находила
очарование в пляске осенних листьев или умилялась игрой бликов на лунной
дорожке, пролегшей по глади замерзающего пруда. Хризолит перед
великолепием Смарагда выглядел поистине жалким, и девушка поняла, до чего
же бледными и анемичными были ее стихи в сравнении с тем, что можно
написать о Смарагде!
В других мирах, за неимением лучшего, человеку приходилось отдавать
свою душу на растерзание мелким страстям и бесцветным эмоциям. А Смарагд
обрушивал на новичка водопады света и ураганы запахов, ослеплял
фейерверком красок и оглушал лавиной звуков. Шум листьев был хором тысяч
скрипок; ветер перебирал гирлянды цветов, свисающие с веток, как струны
золотой арфы.
Над болотом с мелодичным криком "Аро-оо!", похожим на отдаленное
пение горна, пролетела большая черно-золотистая птица. Птица ли?
Несомненно, это было какое-то летающее животное, но мягкие темные крылья и
длинный блестящий хвост делали его неотличимым внешне от земного ската.
Как во сне девушка пошла вперед. Ее ноги легко скользили в траве,
взбивая облачка радужных пузырьков, еще более чудесных, чем те мыльные
пузыри, что очаровывали ее в детстве.
Натруженные мышцы ног у нее еще ныли, но она не смогла удержаться,
чтобы не сделать несколько танцевальных па - и рой нежных и чистых
пузырьков ласково окружил ее.
Она оглянулась. Мишель все еще спал, уронив голову на рюкзак. Она
пошла к нему прямо через усыпанные белоснежными цветами кусты. Стоило ей
потянуться к одному из цветков, как все они вдруг вспорхнули и с жужжанием
закружились вокруг нее в жарком полуденном воздухе.
Вдруг Инесс обратила внимание на стоящее невдалеке дерево с гладким
лоснящимся стволом, похожим на черномраморную колонну, испещренную
светлыми пятнами и полосами. Девушка прикоснулась к стволу - и отпрянула:
кора под ее пальцами дернулась, как шкура укушенного слепнем животного.
Она подняла глаза. Дерево (если это было дерево: надо же его
как-нибудь называть) с медлительностью улитки тянуло к ней гибкие ветви.
Инесс отступила на шаг, и ветви опустились ниже. Стало видно, что каждая
заканчивается маленьким прозрачным шариком, похожим на глаз.
Ветки опускались на девушку все быстрее.
- Не двигайся! Вдохни поглубже и задержи дыхание! Делай, что я скажу!
Инесс обернулась и натолкнулась на жесткий взгляд Мишеля. Молодой
человек стоял на коленях, протягивая к ней дрожащие руки. Голос его звучал
хрипло и незнакомо.
Он повторил:
- Быстро сделай глубокий вдох и замри. Представь, что ты статуя. Я не
шучу!
Испуганная девушка послушно застыла, бледная как смерть.
- Ветки будут, тебя ощупывать со всех сторон. Делать что-нибудь уже
поздно, поэтому - превратись в камень! Если хочешь, можешь зажмуриться.
Если бы она могла зажмуриться! Расширенными от страха глазами она
следила за скользящей перед самым ее лицом веткой. "Дерево" всматривалось
в ее лицо. Ветви поглаживали ее тело, щекотали уши и шею, ощупывали
колени, щиколотки...
- Самое главное - не дыши, - говорил Мишель. - Если тебе плохо,
выдыхай воздух, но только медленно, как можно медленнее, совсем незаметно!
Он то и дело облизывал пересохшие губы. Правая рука его лежала на
рукоятке пистолета, левой он судорожно вцепился в траву, подняв облачко
пузырьков.
- Теперь и закрывать глаза поздно. Не мигай. Смотри на какую-нибудь
неподвижную точку перед собой!
Инесс впилась взглядом в его глаза и окаменела с поднятой к груди
правой рукой. Она осознала серьезность ситуации, хотя и не знала, какая
опасность ей грозит. Но ее поднятая рука беспокоила Мишеля. Он боялся, что
девушка непроизвольно опустит руку. И тогда... Чтобы успокоить ее, он
заговорил:
- Может статься, эта тварь поднимет тебя и разок-другой повернет в
воздухе. Не вздумай закричать! Просто не реагируй. Ты статуя, запомни!
Сыграй эту роль как можно лучше!
Одна из веток протиснулась между ногами девушки и обвилась вокруг
бедра.
- Замри, Инесс! - крикнул Мишель. - Замри, иначе смерть! Любимая!
Замри!
Его трясло как в лихорадке.
- Зря ты стала смотреть мне в глаза! Глаза подвижны. Слушай
внимательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44