Но это моя жизнь, и если сейчас приход
ится описывать плохую, быть может, когда-нибудь я напишу о хорошей.


Тетрадь пятая

Год 1948

Батарея.

О том, что такое Батарея и как я сюда попал, надо писать издалека, а писать п
риходится на лоскутьях всяких бумажонок. Не беда. Когда-нибудь, возможно,
раздобуду свои тетради, а если нет Ц заведу новые и все с этих бумажонок п
ерепишу.
Итак, «12 апостолов» и один Серый Волк, то есть я, должны были отправиться в м
орское путешествие в лодке, заранее доставленной на полуостров Сырве. От
правление было назначено на 12 нюня.
12-го вечером, вернее уже ночью, в камышах на Сырве, окружив нашу посудину, м
ы занимались последними приготовлениями. Выглядела наша по Библии назв
анная группа весьма грозно: у каждого было какое-то оружие Ц немецкие ви
нтовки, русские автоматы, парабеллумы, гранаты и даже легкий пулемет.
Наконец все приготовления, которые делались в совершенной тишине, были к
ончены, и мы уже сдвигали лодку в море, когда раздался окрик:
Ц Руки вверх! Бросай оружие!
Его сопровождала очередь из автомата.
Все залегли. Мы открыли стрельбу. Застрочил пулемет, кто-то швырнул грана
ту. Пограничники молчали, и мы стреляли неизвестно в кого… Потом мы понял
и, что этим не спастись, что нужно уходить в море; несколько человек продол
жали отстреливаться, остальные снова попытались сдвинуть лодку. Но тут п
ограничники сразу открыли бешеный огонь, и трое из нас повалились на пес
ок. Мы снова стреляли по пограничникам, они опять умолкли, и в темноте их с
овсем не было видно. Повторилась команда сдаваться.
Я, признаться, не прочь был сдаться. Сказать это вслух, конечно, не решился,
но подыхать мне тоже не хотелось.
Я решил уплыть. Только куда девать мою тетрадку? Мои записи… Жаль было их б
росать даже в такую минуту. Я зарыл их глубоко в песок, разделся и тихонько
заполз в воду.
Плыл, держась параллельно берегу, сзади все еще слышались выстрелы. Очев
идно, «апостолы» не собирались сдаваться.
Проплыв километра два или три, я вышел на берег. Вдали выстрелов уже не был
о слышно, на берегу было тихо, лишь шумел камыш и какая-то ночная птица кру
жилась вокруг меня. Осторожно, с камня на камень, чтобы не оставлять следо
в на песке, я зашел в лес и, чтобы согреться, побежал, но, споткнувшись, тут ж
е упал. Не очень-то разбежишься в темном лесу. Углубляться в лес не было см
ысла Ц можно заблудиться, я пошел параллельно берегу. Скоро набрел на тр
опинку и двинулся по ней, пока не заметил в лесу небольшой домишко. Убедив
шись, что собак нет, я подошел к домику и стал высматривать, где бы укрытьс
я. Заметив лестницу на чердак, вскарабкался по ней. На чердаке было сено, я
зарылся в него и уснул.
Прожил я в этой «квартире» целую неделю, спал в сене, столовался у свиньи.
Эту особу недурно кормили вареной в мундире, чуть толченой картошкой. Ко
гда хозяйка, вылив в корыто госпожи свиньи ее еду, удалялась, я с чердака с
пускался, набирал картофелины поцелее и ел в свое удовольствие; но если х
озяйка приносила ей кушанье в более жидком виде, мы обедали вместе из одн
ого корыта, причем я убедился, что свинья хоть и нечистоплотная, но весьма
добродушная и совсем не скупая скотина.
Раздобыв в доме кое-какую одежду, я вернулся на то место, где была наша лод
ка, где нас окружили пограничники. Вокруг было пусто и чисто, ничто не напо
минало о недавнем бое. Я с трудом разыскал свои тетради и отправился в гор
од, к старому школьному товарищу Ц Арно. Он был один дома, и скоро я сидел з
а столом, уплетая все, что он только подносил, рассказывая ему о своих посл
едних похождениях.
Школьным товарищем я называю Арно потому, что все же когда-то я ходил в шк
олу, пусть это было давно, пусть очень мало, но это было, и тогда мы сидели за
одной партой и я списывал у него задачки, которые самому решать было неко
гда.
Теперь я решил оставить у него свою книжку. Самому черту неизвестно, в как
их еще морях мне предстоит купаться.
Есть в Курессааре учреждение, в которое я частенько, когда были деньги, за
глядывал, чтобы полакомиться. Это кофейная, где я проматывал все свои при
были, наслаждаясь изобретательностью мастеров кондитерских изделий. Я
в них понимаю толк. Здесь-то со мной и приключилась беда.
Войдя в первый зал кофейной, я увидел за ближайшим столом трех мужчин в ми
лицейской форме, лица их были мне знакомы, и, что хуже, им знакомо было мое. Т
ут я сделал то, чему меня тщательно учили в Эгере, Ц поворот через левое п
лечо, вышел вон и быстрым маршем удалился: оглянувшись, убедился, что они,
тоже быстрым маршем, шагают за мной. Я пустился рысью Ц они тоже, я переше
л в галоп Ц они тоже; тогда я помчался бешеным скоком и, будто обретя крыл
ья, полетел Ц на базар, по базару, по улицам города. А за мной летели три дли
нных милиционера, махая револьверами, и орали: «Гей! Держите! Остановите в
ора!..» Вот уже какой-то тип попытался подставить ногу. Я его опрокинул и по
летел дальше. Но что не удалось одному, удалось другому (типов ведь так мно
го) Ц я упал. На меня повалилась куча запыхавшихся людей. Хватали за одежд
у, волосы, уши и кто-то за нос. Я его укусил. И что им всем надо было?.. Что я им с
делал?..
После этого марафонского бега началась весьма скучная канитель: следст
вие. Нет ничего противнее и скучнее разного рода вопросов: где был, как жил
, где взял, что ел Ц без конца.
Следователь, пожилой, с седыми бакенбардами капитан, казался добрым, не к
ричал на меня, говорил тихо, сочувственно.
Ц Не хочешь говорить Ц не надо…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76