». Очевидно, слово «бродяга» ей не очень нравилось,
«скиталец» более благозвучно. И улица эту кличку тоже охотно признала. Т
ак он стал тем, кем являлся по природе своей.
Его самостоятельные вылазки начались, как он сам рассказывал, в 1926 году, ко
гда не стало отца: попал в автомобильную катастрофу. Отца он плохо помнил.
Знал, что был он переписчиком нот. Остались мать и две старшие сестры. Кому
как, но ему это бабское общество порядком осточертело. Заходил в их дом в
Марьиной Роще в те дни старый большевик, друг отца, но искал тут явно не му
жское общество.
Мать звали Тоней, работала она буфетчицей в кинотеатре «Труд», что был ря
дом с Минаевским рынком. От старого большевика польза была: он выхлопота
л в столовой завода «Большевик» бесплатное питание для детей.
Скитания юного Валентина не выходили далеко за пределы своего района, ко
торый являлся для него, и не только для него, целым миром. Этот район счита
лся своим, как-то особенно своим для многих других бродяг, и жил своими об
ычаями, в некотором роде даже в подчинении особых законов.
Когда ему исполнилось восемь лет, его определили в школу. Рассказывая об
этом периоде своей жизни, он не распространялся о сопливой девчонке по и
мени Варя. Наверное, не имело смысла ее описывать, потому что в первом клас
се все девчонки сопливы Ц это знают все настоящие ребята.
Конечно, родись Скиталец где-нибудь в другом районе или даже городе и ока
жись он затем в Марьиной Роще, многое здесь могло бы показаться ему стран
ным, даже жестоким. Теперь же рощинскому мальчишке не было удивительно, ч
то жили здесь воры, которые не скрывали своего социального статуса, гово
рили об этом открыто и даже как бы с такой же гордостью, как передовики про
изводства на заводе «Большевик», чьи портреты выставлялись у ворот на до
ске почета.
Воры жили в старых деревянных двухэтажных домах, настолько старых, что п
оговаривали, будто они стоят здесь еще со времен Петра Первого. Во всяком
случае Скит пытался было выяснить, был ли при Петре Первом и тот дом, на пе
рвом этаже которого жил и он с мамой и сестрами. Никто ему о том сказать не
мог. Его товарищ Николай, года на два постарше, объяснил, что кроме Петра Х
анадея, взрослого вора, никто этого не знает, что его и надо бы спросить, но
Ханадей постоянно в тюрьме или у «хозяина», потому что воры, мол, не должны
все время жить в Марьиной Роще, а время от времени находиться у «хозяина»
. Кто такой этот «хозяин» Ц в те годы Скит не понимал. И непонятно, почему П
етра звали Ханадей. Колька растолковал:
Ц Хана… Это ты понимаешь? Когда хана, тогда хреново, понимаешь? Так вот, ес
ли кто-то не поладит с Петром, ему хана. Он из воров вор. Понял?
Николай в школу не ходил, он много завлекательного рассказывал о своей ж
изни: как ворует на базарах, как ночует с ворами на кладбище; он мог пользо
ваться и ночлежным домом, но туда часто заходит милиция, бывали облавы, пр
оверяли документы, у кого же их не оказывалось, тех забирали, несовершенн
олетних тоже, выстраивали в строй и приводили в «мелодию», по утрам же раз
возили по исправительным домам для малолеток, чтобы они обучались там пр
оизводственным специальностям.
Скит ходил в школу. Здесь ему толковали, что недавно, всего лишь десятилет
ие назад, в России совершилась революция, что раньше был царь, а теперь его
нет, что раньше были бароны, князья и помещики, а теперь их не стало, что там
, где раньше был царь, там теперь товарищ Сталин, а там, где раньше правили п
омещики, там теперь председатели, только не такие, как в городе, потому что
председатели в городе Ц это одно, а в колхозе Ц совершенно другое. И объ
яснили, что раньше правили плохие, тогда везде была несправедливость и н
е было никакой свободы, а теперь везде свобода, все могут жить и учиться, ч
тобы не стать такими, какими люди были раньше, чтобы, одним словом, стать д
ругими, новыми, потому что со старыми людьми председателям невозможно на
ладить хорошую жизнь для всех, а чтобы все-таки наладить, нужны новые люди
.
Скиталец рассудил, что лично он не может быть старым, поскольку он не так д
авно родился. Сам же процесс становления новым его раздражал: вся эта воз
ня с пионерскими галстуками Ц в Роще прямо-таки стыдно было на улице пок
азаться, с маршами в колоннах… Спрашивается, где же свобода, ведь сказано
было, что все могут жить свободно, как хотят, а Скит не хотел быть пионером,
он жаждал свободы. Лучше всего жить, как Николай, чей отец тоже был вор, а ма
тери у него не было.
Внешкольные увлечения ограничивались пока чердаками, погребами. Иногд
а случалось заблудиться в чужие комнаты. Его товарищами были Николай, Хв
астун Мишка и Крот. Крот ему не нравился, был задирист и глуповат и другим
пацанам он тоже не нравился. Но его терпели, пока не было причины от него о
тделаться. Сами того не осознавая, ребята старались жить по правилам взр
ослых воров. Случалось, с ними лазал еще Матюха Ц долговязый решительны
й парень, тоже на два-три года старше Скита. Матюха относился к Скиту снис
ходительно: он уже бывал в деле со взрослыми. Скитальцу и Матюха не нравил
ся: что-то трусоватое угадывалось в характере этого костлявого подростк
а.
Скит все больше и больше отдавался зову улицы, и Тоня напрасно тратила эн
ергию, чтобы убедить сына учиться. Он, в свою очередь, убеждал ее, что еще не
множко и он сможет устроиться даже на завод, одним словом, хочет стать раб
очим, а рабочему зачем образование? Клялся, что будет помогать ей, что, мож
ет, наконец, если уж ей так хочется, заниматься в вечерней школе, многие та
к делают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84