– Увольняется? – поразилась Челси. – Что ты имеешь в виду? Куда он отправился?
– Ваша бабушка не платила ему целых два месяца – он просто не мог больше ждать. Хью должен помогать матери – она живет в Англии. Он был очень расстроен, что приходится уходить, наверное, поэтому и вам ничего не сказал.
– Но почему бабушка не заплатила Хью?
– Она никому не заплатила. Мне просто идти некуда, иначе тоже уволилась бы. А вам они что-нибудь объяснили?
Жизненный опыт Челси подсказывал, что лучше избегать сюрпризов, поскольку они, как правило, бывают неприятными, но услышать плохие новости из уст Линды не хотелось.
– Мама дома?
Линда опустила глаза на коробку, в которую укладывала сервиз из тончайшего фарфора.
– У нее опять мигрень. Ваша бабушка в библиотеке. Лучше вам с ней потолковать.
Челси развернулась и направилась в облицованную ореховым деревом библиотеку. Худшие подозрения девочки подтвердились, как только она открыла тяжелую резную дверь. Вместо подтянутой, тщательно причесанной бабушки в костюме от Шанель, сидевшей обычно за большим антикварным письменным столом, перед ней предстала женщина в ситцевом халате с головой, обмотанной шарфом. Сегодня Леверн была без макияжа – острый нос и осунувшееся бледное лицо довершали портрет старухи, утонувшей в море неоплаченных счетов. Потревоженная в своем занятии, она подняла голову, и Челси потрясенно заметила, что бабушка плачет. Она редко плакала – достаточно того, что Банни проливала океаны слез за всю семью.
Челси осторожно пробралась через нагромождение ящиков к дивану, отодвинула стопку бумаг и осторожно села, чинно сдвинув ноги, как ее учили.
– Что случилось, ба?
– Студия аннулировала контракт с твоей матерью. Ей не заплатили ни цента с того дня, как умер Гордон Бейкер. Мне удалось продать наиболее ценные вещи Марси Гриер, которая обставляет новый дом Мартина Нелсона на Бел Эйр, и получила хорошую цену. Это поможет продержаться, пока Банни не найдет другую работу.
– Придется продать дом?
После долгой паузы Леверн чуть слышно ответила:
– Он слишком большой, без прислуги не справиться. Я должна всем, и поверенный говорит, студия не заплатит, разве что подать на них в суд. Но я не сделаю этого – репутация Банни будет уничтожена. Бог знает, какие ужасные сплетни они могут распустить о ней!
Казалось, Леверн не столько беседует с внучкой, сколько размышляет вслух.
– Но почему студия так поступила с ней? Ведь мама – кинозвезда, правда?! – яростно запротестовала Челси, повторяя фразу, слышанную миллион раз от бабушки.
– За двадцать лет она заработала миллионы для этих негодяев из «Тауруса», а они теперь говорят, что публика ей больше не интересуется. Считают, что она конченый человек. Разве конченые люди получают столько писем от поклонников? – гневно спросила Леверн. – Банни Томас по-прежнему самая красивая женщина в мире!
Челси подошла к бабушке, положила руку ей на плечо, желая хоть немного утешить старую женщину.
– Знаю, ба, знаю. Не волнуйся. Маме только нужно отдохнуть. Может, лучше переехать в дом поменьше, тогда у тебя останется время позаботиться о ней, и поводов для беспокойства будет меньше.
Леверн, как ни странно, немного успокоилась, ощутив спокойную собранность внучки. Челси не похожа на миниатюрного прелестного ребенка, каким была Банни, зато она умна, надежна и сообразительна. Леверн погладила блестящие золотистые волосы девочки, заглянула в серьезные карие глаза и улыбнулась.
– Ты такая хорошая девочка, Челси! Что бы я делала без тебя?
– Пойду переоденусь и помогу тебе. В два счета уложим все! – пообещала Челси, выходя.
Ей всегда было не по себе, когда бабушка пыталась быть ласковой. Она была такой худой и костлявой, что Челси с самого детства пыталась избегать ее прикосновений – сплошные углы и выступы. Но девочке очень нравилось, когда ее обнимала мать. Она всегда радовалась ласке Банни.
– Прекрасно, – коротко кивнула Леверн, чувствуя новый прилив спокойствия и решимости от поддержки внучки. Хорошо, что Челси так мужественно смирилась с происходящим.
– Я сейчас же позвоню мистеру Уайлдеру и попрошу найти богатого покупателя на дом. В Кемдене сдается очаровательный маленький коттедж. Мы прекрасно устроимся, пока дела не наладятся. Над гаражом даже есть спальня для прислуги и ванная комната! Когда получим деньги от продажи мебели, можно будет снова платить жалованье Линде.
– Может, лучше самим вести дом и сэкономить на этом? – предложила Челси. – А вдруг мама не сразу найдет работу?
– Глупости, Челси! Как это будет выглядеть? Нельзя, чтобы все узнали о наших денежных затруднениях! Это повредит имиджу Банни.
– Но все и так поймут, когда узнают, что мы продали мебель и переехали в дом поменьше, – настаивала девочка.
– Я просто объявлю, что это временно, пока мы построим новый огромный дом в Палм-Спрингс.
– Но это будет неправдой! Никто не поверит! – запротестовала Челси.
– В этом городе все лгут, и все знают это, тем не менее всему верят.
Челси недоуменно покачала головой. Взрослые иногда так странно себя ведут!
Она поднялась по широкой лестнице, проводя рукой по тонким алебастровым перилам, думая о том, как скажет учителю, что не поедет в следующем месяце кататься на лыжах со всем классом. Конечно, это было бы здорово, но, очевидно, теперь неосуществимо.
Челси была совершенно необычным ребенком. Она никогда не пыталась осуществить свои желания любой ценой, не обращая внимания на остальных членов семьи. Да и все ее мечты казались несерьезными – звездой в этом доме была Банни. То, что хорошо для нее, хорошо для остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133