Итак, где, черт побери, эта ваша несуществующая семья?
– У меня ферма на юге Ирландии, – тихо признался Рик. – Моя жена разводит там лошадей. Она не любит городскую жизнь.
– Почему же в таком случае вы успели переспать со всеми исполнительницами главных ролей в своих картинах? – удивилась сбитая с толку Леверн.
– Это мой метод работы, – угрюмо пробормотал Рик. – Теперь жена это понимает, но не хочет быть моей официальной женой. Говорит, в глазах окружающих она выглядит полнейшей дурой.
– Наконец-то я узнала все.
– Послушайте, ваша дочь не может родить этого ребенка! Я знаю доктора в Найсбридже…
– Еще бы вам не знать! – прошипела Леверн и поднялась.
– Куда вы? – спросил Рик.
– Отыскать то, что осталось от моей дочери, и попытаться привести ее в чувство, так чтобы она смогла появиться на площадке в понедельник утром, собранная и готовая к работе. Сколько дней вам потребуется, чтобы закончить фильм?
– Пять… нет, лучше шесть… для верности. Только, учтите, не позволю, чтобы она ныла, страдала, выставляя меня негодяем только потому, что беременна, а я не желаю жениться!
– Вам повезло, что это именно моя дочь. О, конечно, вы разбили ее сердце, разрушили надежды, лишили счастья, но, несмотря на все ваши мужские достоинства, Рик, большего вы не достигли!
Леверн уничтожающе оглядела режиссера и взялась за ручку двери.
– Что вы имеете в виду? – подозрительно осведомился Уэнер.
– Банни не беременна.
– Откуда, дьявол бы вас побрал, вы знаете?!
– Когда родилась Челси, я решила, что моя крошка Банни самая прекрасная женщина в мире, величайшая звезда, не будет племенной кобылой для кучи болванов, у которых причиндалы больше мозгов, поэтому договорилась с доктором, чтобы ей перевязали трубы. Никто на свете не может наградить ее ребенком, и вы в том числе.
– Значит, она намеренно солгала? – спросил Рик. Хотя в его голосе звучало облегчение, Леверн различила нотки досады. Как омерзительно тщеславны мужчины!
– Вовсе нет! Бедняжка всего лишь надеялась, что это правда. Я не сочла нужным объяснить ей суть того, что мы сделали. Она может сотворить глупость и попросить провести обратную операцию. Только я знаю, что для нее лучше всего.
– Господи, вы и в самом деле чудовище!
– Просто женщина, пытающаяся выжить в мире, которым правят мужчины. И предупреждаю, в понедельник вы должны точно следовать моим указаниям. Понятно?
– А если я не соглашусь?
Леверн, приостановившись, с некоторой благосклонностью взглянула на Рика:
– Согласитесь. Видите ли, я понимаю не только свою дочь, но и таких режиссеров, подобно вам, воображающих себя художниками. По трупам пойдете из-за своего паршивого фильма! Надеюсь только, что вы никогда не посчитаете необходимым убить ради этого вашего первенца!
Леверн распахнула дверь и, высоко подняв голову, выплыла из кабинета. Наконец-то она снова на коне!
ГЛАВА 22
На землю, окружающую Эшфорд-Холл, спустились сумерки, отбрасывая голубоватый отсвет на лес и придавая ручью аметистовый блеск; капельки воды сверкали, словно крохотные бриллианты, и было похоже, что на звенящих струях танцуют мириады светлячков. Но вся эта закатная красота оставалась незамеченной ни Уилсом, ни Челси, медленно прогуливавшими лошадей по кругу, чтобы дать им остыть. Молодые люди весь день ездили по лесам и полям поместья Эшфордов, пребывая в задумчивом, печальном молчании. Оба знали – это их последнее свидание перед долгой-долгой разлукой.
Когда конюх взял поводья, чтоб увести лошадей, Челси наконец выдавила слова, которые оба так боялись услышать:
– Наверно, Маргарет сказала тебе, что мы скоро возвращаемся в Лос-Анджелес.
– Во всяком случае, упоминала. Она будет ужасно скучать по тебе. Ты лучший друг из всех, какие у нее есть, – сказал он, идя рядом с девочкой к дому.
– Я отношусь к ней как к сестре. Знаешь, мне так тяжело расставаться с Лондоном.
Уилс покачал головой и рассмеялся:
– Я от всей души надеюсь, что ты не относишься ко мне как к брату?
Челси нерешительно улыбнулась, не зная, что ответить. Впервые за то время, что они знали друг друга, Уилс взял девочку за руку и, не глядя на нее, спросил:
– Обещаешь приехать, как только сможешь? Иначе я не вынесу мысли о твоем отъезде.
Челси так хотелось сказать «да», но не в ее власти было давать такие обещания.
– Попытаюсь, но в нашей семье со мной не очень-то считаются.
– Мама обещала написать твоей матери и спросить, не можешь ли ты провести с нами летние каникулы.
Сердце Челси подпрыгнуло от радости. Может, она еще вернется в Эшфорд-Холл?
– Вот было бы здорово! Больше всего на свете мне хочется, чтобы она согласилась. Это место почему-то кажется мне единственным настоящим домом на земле!
– Слушай, я не очень-то люблю писать письма. Если долго ничего не получишь, не думай, что я забыл о тебе!
– Не буду, – улыбнулась Челси.
– Все было потрясающе, Челси. Вспоминай о нас почаще!
– Каждую минуту, Уилс, – честно ответила девочка. Сердца молодых людей были переполнены – им так много хотелось сказать друг другу, но мешала застенчивость и детское неумение передать чувства словами… И наконец им пришлось расстаться.
Верная своему обещанию, Леверн доставила трезвую, готовую к работе Банни на съемочную площадку. Все окружающие заметили, что сложившийся порядок радикально изменился – теперь Леверн постоянно сидела рядом с режиссером, и Рик передавал все указания кинозвезде только через ее мать. Банни не смотрела на него, не слушала, и за ее спиной члены съемочной бригады ехидно называли Леверн новой ведущей актрисой.
Нужно было отдать должное Леверн, она заставляла Банни беспрекословно и молча делать все, что приказывал режиссер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133