он медленно втягивается в игру. По уровню своей теоретической подготовки, по серьёзности отношения к игре, к тренировкам, к сохранению спортивной формы Виктор служил примером молодым хоккеистам. В первом издании книги глагол «служил» стоял в настоящем времени. И это было справедливо. Но… хотя с тех пор прошло немногим более года, я вынужден дописывать и исправлять эту главу.
Много хвалебного сказано в книге о капитане ЦСКА и сборной СССР, точнее – бывшем капитане Викторе Кузькине. Не хочу теперь промолчать и о его большой ошибке: я имею в виду нарушение Кузькиным и Мишаковым спортивного режима, их недостойное поведение в общественном месте.
Мне не хочется сглаживать проступок Виктора. Он навес удар престижу нашего хоккея: ведь его вина усугубляется тем, что Кузькин был не просто рядовой, заурядный хоккеист, но игрок сборной команды. Ее капитан. Он многое потерял в глазах любителей спорта, болельщиков, мальчишек. Он нанес им моральный удар.
Виктор считался большим мастером, достигшим немалых высот хоккейного искусства, он был одним из лидеров этого спорта в нашей стране – тем более обиден и непростителен его проступок.
По просьбе тренеров ЦСКА Федерация хоккея дисквалифицировала Кузькина до конца сезона и лишила звания заслуженного мастера спорта. Человек, которому многое воздается, строже других должен быть наказан за свои грехи.
Читатели могут спросить: где же наша последовательность, почему спустя несколько месяцев те же тренеры ЦСКА начали ходатайствовать о прощении Кузькина, о его возвращении в хоккей?
Не думаю, что у нас в числе воспитательных мер есть одно лишь наказание. Разве может быть так – наказание, наказание, наказание… Наш метод воспитания складывается из творческого сочетания и применения в разных случаях по-разному дозированных наказания и прощения. Проступок может быть и прощен спустя какое-то время, если для этого есть основания. Мы обязаны предоставлять человеку, однажды ошибившемуся, возможность полностью восстановить свое доброе имя.
И вот когда мы почувствовали, что Кузькин полностью понял свою ошибку, все увидел и пережил, осознал – не на словах, в глубине души, искренне – свою вину, то обратились в Федерацию с просьбой считать дисквалификацию Кузькина условной и разрешить ему снова выступать в составе ЦСКА. Где же он должен был доказывать, что стал иным, если не там, где набезобразничал? И снова, я убежден, правильно поступила наша Федерация, разрешив Кузькину вернуться в большой хоккей.
Что бы там ни говорилось, а за тринадцать лет наших выступлений на чемпионатах мира мы не только семь раз завоевали титулы чемпионов мира, но и воспитали хороших людей из тех хоккеистов, кто когда-то своим шероховатым характером причинял нам немало беспокойства. Сила общественного воздействия – едва ли не самый могучий рычаг воспитания молодых людей.
Но пусть не подумает Кузькин, что мы можем быстро забыть о его проступке. Мы простили, но не забыли. Мы хотим учить на этой истории других. И не случайно и в ЦСКА и в коллективе сборной спортсмены так внимательно следили весной за Виктором: он подорвал веру в себя, и товарищи больше не могли относиться к нему (хочу верить – пока, до определенной поры) с прежним доверием.
Капитаны других звеньев – Олег Зайцев и Александр Рагулин. Два сильных защитника, оба уравновешенные (хотя и не столь спокойно-рассудительные, как Кузькин), авторитетные спортсмены. Хоккеисты, которые имеют полное моральное право вести за собой своих товарищей. Кстати, напомню, что два наших капитана не только офицеры Советской Армии, но и студенты, а третий – Рагулин – уже получил высшее образование. И это очень важно и хорошо, ибо, глядя на капитанов, тянутся к знаниям и новички команды.
(Сейчас капитаном нашей команды избран Вениамин Александров, и его помощниками – Анатолий Фирсов и Олег Зайцев)
Я люблю слушать капитанов. И, что греха таить, частенько прошу их выступить и тогда, когда им этого совсем не хочется. Мне кажется, что в таких выступлениях растет активность капитанов, утверждается их ведущая роль в команде, идет негласная, незаметная учеба вожаков коллектива. А ведь по уровню своих знаний капитан обязан ближе всех стоять к тренеру…
Но вернемся к нашему матчу. Мне кажется целесообразным оставить и во втором издании книги те реплики тех капитанов, что были в первом издании.
Кузькин считает, что надо перейти на прессинг, бороться за шайбу по всей площадке. Четче действовать в своей зоне.
Добавление у меня одно. Прошу наших «классиков» особенно не мудрить. Играть немного проще, но непременно добавить игровой страсти.
Капитан второго звена Олег Зайцев коротко бросает:
– Меньше болтать на поле надо…
Капитан третьего звена Анатолий Фирсов более многословен:
– Почувствовали, что переигрываем, и стали мало предлагать себя, пасовать. Мне кажется, что слишком длинно водим, появилась непонятная жадность к шайбе.
Борис Павлович Кулагин, тренер команды, делает замечание Полупанову и Викулову: – Очень много на себя берете. Отрезали Фирсова от игры. Он на вас работает, а вы его на голодном пайке держите.
В чем дело? Такая уверенность молодых в своих силах? Или неуважение к товарищу, который им так много помогает?
Третий период начинает тройка Викулов – Полупанов – Фирсов. Это наша традиция: каждый период открывает новое звено.
Преимущество в три шайбы не может не сказаться на игре и той и другой команд. «Крылышки», как мне кажется, смирились с мыслью о поражении. А наши незаметно для себя расслабились, почувствовав, что исход игры в общем-то предрешен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78