В ходе такого скоростного катания мы смогли с большей эффективностью выполнить свои творческие задумки.
Эта наша тактика явилась глубочайшей неожиданностью для соперников, и сборная ЧССР так и не смогла тогда, в Любляне, да и позже, в Вене, найти необходимые контраргументы.
Могут ли у нас быть «звезды»?
Конечно, могут!
Встречаясь со мной, Морис Ришар высказывал опасение, что при нашем коллективизме может произойти нивелировка хоккеистов. Ему почему-то показалось, что такой коллективизм не способствует расцвету личности, появлению ярких талантов.
Прав ли Морис Ришар?
Да нисколько! В любом матче каждому игроку предоставляется возможность показывать все свое мастерство, все свое умение. И зрители, и спортивные обозреватели, и специалисты по достоинству смогут оценить его класс. Особенно большая ответственность падает на хоккеиста, когда он один, когда никто помочь ему не может. Наверное, любители спорта, бывающие на играх нашей команды, уже заметили, что едва лишь ЦСКА оставался в численном меньшинстве, как на поле немедленно появлялся Александр Альметов. Этому мастеру не было равных в индивидуальной борьбе, в умении подержать шайбу, в искусстве защищаться против численно превосходящих СНА соперника. А. Альметов не солист, но это игрок экстра-класса, «звезда» в хорошем смысле слова.
Под стать Александру и его друзья по тройке Константин Локтев и Вениамин Александров. Разносторонние, техничные, умные, эти нападающие поразительно дружны. Среди них не было игроков подыгрывающих и игроков, забивающих шайбы. Они прекрасно умели и то и другое. И я понимаю, как трудно было играть соперникам против этой тройки.
Творческий почерк этих трех хоккейных асов различен. Они отличались друг от друга и своей игровой манерой, и обводкой и финтами, и привычкой по-своему держать клюшку. Но они были едины в главном – во взглядах на общие принципы игры, они одинаково понимали хоккей. И оттого их согласованность в действиях носила уже во многом интуитивный характер.
Порой неискушенные любители хоккея, да и не только они, но и некоторые спортивные комментаторы задаются вопросом: кто выиграл бы, если против Бабича, Шувалова и Боброва сыграли бы Локтев, Альметов и Александров?
Вопрос, конечно, наивный. Не те времена, и не тот хоккей. Локтев, Альметов и Александров, безусловно» умеют все, что умели их предшественники, но, кроме того, они пошли и дальше (не могли не пойти: ведь хоккей в целом, как и жизнь, прогрессирует!).
Возьмем хотя бы Александрова, его и сейчас называют вторым Бобровым, но играет Александров иначе. Он сумел избавиться от увлечения индивидуальной игрой. И о нем, как и о Локтеве и об Альметове, не скажешь, что кто-то на него работает. Он сам может и любит играть на товарищей и остается при этом ярчайшей «звездой» на хоккейном небосклоне.
Я говорил уже, что при игре в одно касание игрок может оставаться в тени. Но вот когда в одно касание играло звено Альметова, то разве можно, например, не заметить Александрова! Вы посмотрите только, как и сейчас удивительно четки, остроумны и коварны его пасы, как поразительно точны они по силе и неожиданны по решению.
К такому пониманию коллективизма, когда спортсмены, не стараясь выделиться, буквально забывая о себе, делают все возможное, чтобы партнер мог сыграть успешно, долгое время никак не могли привыкнуть специалисты хоккея на Западе.
Поскольку в советской команде все играли с равным мастерством, пусть не эффектно, но зато исключительно эффективно (стали чемпионами мира!), то дело порой доходило до курьезов. Правда обидных для нас курьезов.
Так, например, жюри первенства мира 1963 года, проходившего в Стокгольме, решило вручить три приза лучшим игрокам турнира (лучшему вратарю, лучшему защитнику и лучшему нападающему), хоккеистам всех стран – призеров чемпионата, кроме… команды победительницы.
Один из руководителей Международной федерации хоккея, господин Ахерн, объясняя это решение, заявил, что в нашей команде нет «звезд», что у нас некому вручать приз.
Это нас здорово обидело. Господин Ахерн, уважаемый в мировом хоккее человек, допустил очевидную и грубую подмену понятий. У нас действительно не было в сборной солистов (и мы гордимся этим!). Но ведь в сборной СССР было немало игроков экстра-класса, по-настоящему выдающихся хоккеистов.
Люди, решающие судьбы трех призов лучшим игрокам турнира, просто не поняли, что у нас этот приз можно было вручить чуть ли не каждому спортсмену. Все были равны, все сыграли здорово! Уж никак не хуже прославленных хоккеистов из других команд.
В следующем году на Олимпийских играх в Инсбруке наши хоккеисты вновь стали чемпионами. И снова организаторы турнира не могли решить, кого же из советской команды нужно награждать специальным призом. Тогда было принято соломоново решение: отдали приз капитану нашей сборной Борису Майорову, чтобы он передал его в команду, и тогда мы сами решили, кто же у нас был сильнейшим.
На общем собрании хоккеисты согласились с тренерами, что приз надо передать Эдуарду Иванову. Конечно, все играли самоотверженно, все до конца отдавали свои силы победе. Все действовали с огромным мужеством, все, когда было нужно, ложились под шайбу, закрывая ей путь в ворота. Но даже в этой дружной и самоотверженной команде выделялся своим поразительным мужеством Эдуард Иванов.
Он бросался под шайбу не только тогда, когда это было уже необходимо. Эдуард сам непрерывно искал возможность проявить свое мужество, самозабвенно, с эдаким ухарством, не жалея себя, бросался с открытым лицом под броски шайбы, не щадил себя в поисках жесткого единоборства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78