— И вообще, зачем новым русским открыто бросать тела в море, а не топить их, скажем привязав к ногам камни? Чтобы запугать конкурентов?— Или, в случае с убийцей-профессионалом, чтобы удовлетворить нарциссически-сексуальные наклонности, — пробурчал Лоран, ерзая в поисках более удобной позы.«Как же все-таки эта молодежь утомительна: отметать гипотезу за гипотезой только ради того, чтобы поумничать!» — подумал Жанно, затормозив перед комиссариатом.— Может, обследование его тачки чего даст, — предположил он. — Ладно, брошу вас тут — труба зовет!Невзирая на протесты и диетологические аргументы жены, он пообещал близняшкам отобедать в «Мак-доналдсе».Оставшись наедине, Лоран с Лолой мрачно пере глянулись.— Пойдем, что ли, перекусим? — осведомился Лоран, разглядывая носки новеньких ботинок «Кэйтер-пиллар».— Не знаю, я б так в киношку сходила, — буркнула Лола. — Как-никак, можно расслабиться.— Тут недавно новый фильм вышел, японский, об одном якудзе, влюбленном в свой кольт, — три часа сорок две минуты, без слов, и музыка, кажется, потрясная…— Да ну, я про «Терминатора-3» думала, — чирикнула Лола, потрогав раненый носик.Лоран покорно поплелся за ней: похоже, его ждет ведерко с попкорном и комментарии на весь зал до конца фильма.Единственное, что он упустил из виду, — это радостные тычки локтем всякий раз, как Шварц мочил очередного гада.
Папа-Вскрой-Консервы оставил свою машинку около пляжа и брел по песку, вдыхая морской воздух. Была регата. В лазурной дали порхали стайки распустившихся парусов. Влекомый какой-то неведомой силой, он отдался потоку воскресных зевак, гнавшему его к порту, и, будто сомнамбула, двигался к пристани, где стояла его ЧУДО-ЛОДКА. Конечно, приближаться к ней нельзя, особенно сейчас, — ОПАСНО из-за рыскающей повсюду ПОЛИЦИИ. Но ему страшно хотелось ее видеть, хотелось принюхаться к аромату ее древесины, от которой так сладко тянуло кровью; хотелось припасть ухом к гладким доскам, чтобы еще разок на сладиться воплями самозванцев, воплями, загнанными в дерево, как занозы.
Пальцы Иисуса судорожно стиснули нунчаки еще до того, как он осознал, кого видит. Да, он здесь, идет прямо перед ним по пристани — бородка, белая, застегнутая наглухо рубашка с длинными рукавами, зеленые шорты, сандалии священника и развевающиеся на ветру каштановые волосы.Иисуса пробил холодный пот, и он еще сильнее вжался в чашу фонтана.ОН здесь! КЛОШАР здесь, сидит и жмется к фонтану! Не оборачиваться — не дать ему почувствовать, что его заметили. Просто идти вперед, очень СПОКОЙНО, вон до той яхты, так, поглазеть на эту очаровательную яхту, на трапезу ее очаровательных чистеньких пассажиров; и — только один разочек! — взглянуть назад, да, ОН здесь, сидит на корточках, прижавшись к мраморной стенке. ОН грязен, ОН так ГРЯЗЕН, что его придется долго МЫТЬ. Полоскать ИЗНУТРИ и СНАРУЖИ, пока вода не станет ПРОЗРАЧНОЙ и ЧИСТОЙ. Девица этой ночью также не была ЧИСТОЙ. В карманах ее джинсов были наркотики. Он высыпал их в море. Наркотики — это ПЛОХО. Они делают СУМАСШЕДШИМ. Вот почему он не принимает лекарств — он хочет быть ЧИСТЫМ.Он снова пустился в путь, беззаботно помахивая руками.Этот человек его не заметил! Этот человек уходит! В каком-то безумном восторге Иисус вылетел из своего укрытия и принялся скакать и болтать с самим собой, пугая одних и развлекая других. Убийца с сияющими глазами его не заметил, поскольку он вообще невидим. Сама смерть не могла его найти: она нашла старину Деде, безымянную девушку, десятки других людей, умерших на его глазах за пятнадцать лет блужданий, — а вот его не видела! Потому что он — невидим! Вот в чем дело!Он прыгнул еще выше, плюхнулся в заполненную водой чашу и, потрясая нунчаками, бросился к струе, бившей из носа черного мраморного дельфина.— Чего мы стоим, нужно вызвать полицию. Он болен.— Да полно вам, бабушка, он же никому ничего не делает.— Нет, у него припадок… ломка, наверное…— Жоэль, иди сюда, хорош перед наркоманом крутиться. А если у него СПИД и он тебя укусит?..В одних синих плавках, с облепленными песком ступнями Марсель шагал к началу пристани, как вдруг увидел, что рядом с фонтаном остановилась машина муниципальной полиции. Он закинул за спину надувной матрас, ощутив, как по спине потекли струйки холодной воды.— Я на минуту! — крикнул он шедшей следом Надье.Та кивнула в ответ и, переложив в другую руку сумку с ластами, трубками, песочными ведерками, лопатками и сачками, отправилась с детьми дальше.«Интересно, где я его видел?» — подумал Марсель, едва не поздоровавшись с прошедшим мимо типом в белой рубашке, и вышел на дорогу. Часть обзора закрывал матрас, послышался разъяренный гудок «фиата», Марсель едва отскочил в сторону, и мыслей о типе как не бывало.Муниципалы сцапали какого-то мохнатого мужика: он размахивал нунчаками, бултыхался в фонтане и истошно орал. Иисус!Разгоняя толпу матрасом, Марсель приблизился к месту происшествия.— Я его знаю. Это безобидный тип, — сообщил он здоровенному полицейскому, вырвавшему нунчаки.— Простите?— Марсель Блан, Национальная полиция, — представился Марсель. — Я его знаю. Этот нищий совершенно безобидный, — продолжил он под Иисусовы вопли: «Смерть, я тебя отымел! Друг Бобо тебя отымел!»— Понятно. Мы его забираем. Он пугает детей и вдобавок вооружен.— Да я ж вам говорю…— Спасибо, мы не глухие. Кажется, вы сейчас не на службе?— Гм… нет, у меня выходной.— Вот и отдыхайте на здоровье! Поехали.Мокрого Иисуса затолкали внутрь, машина тронулась. Марсель вздохнул: бедный Иисус неисправим. Видать, от эфира у него мозги совсем прохудились, как озоновый слой от выбросов в атмосферу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48