Вскоре я буду в безопасности, подумал я, понимая и то, что эти пылинки могут и не успеть ко мне опуститься. Вновь меня охватило состояние беспомощности, и я почувствовал, как заскользили ладони. И тут я над самым ухом услыхал шепот:
– Амальрик. Не бойся.
– Халаб? – вскричал я, полагая, что это мой брат.
– Легкий, как воздух, – сказал этот голос. – Быстрый, как сокол на охоте.
Беспомощность улетучилась, руки окрепли, и тут же на мои плечи начали оседать пылинки. Я выскочил из объятий заклинания, как тонущий вырывается на поверхность воды. Я заскользил вниз по веревке с легкостью обезьяны. Достигнув конца, я спрыгнул и спокойно приземлился на ноги. На плечо мне легла рука Яноша.
– Все в порядке, Амальрик? – спросил он. И на мгновение я подумал, что именно этот голос шепотом успокаивал меня. – Осторожнее, – сказал Янош. – Кассини спускается.
Я так и не понял, чей же шепот я слышал. Я отступил в сторону, и рядом с нами приземлился Кассини. Теперь заклинание пропасти уже не действовало, а мы втроем находились в целости и сохранности на ее дне. Но отдыхать времени не было. Окружающую тишину нарушал звук каких-то падающих капель. Он был неравномерен и доносился оттуда, где лежал воин. В воздухе разносился удивительный аромат, благоухание слаще цветочного, приятнее, чем духи куртизанки. Мы пошли на звук и запах.
Тело разбившегося воина лежало на большом плоском камне. Труп ясно был виден в свете очистительного огня Кассини. Янош что-то пробормотал, и хотя я не разобрал всех его слов, но я понял, что он высказывается по поводу доспехов и шлема воина. Все в точности соответствовало его детским воспоминаниям. Воин был крупным человеком, выше даже Яноша, с широкими плечами и мощной грудью. У него было заостренное, как у хищной птицы, лицо с глубоко посаженными, так и не закрывшимися глазами, которые словно продолжали всматриваться в какую-то отдаленную точку. К поясу у него был подвешен меч, а рядом валялось сломанное копье. Тело светилось странным темно-коричневым светом.
Кассини указал повыше, и мы увидели нависший камень, на котором постепенно росла тяжелая капля и падала, разбиваясь о тело воина. Разлетаясь, капля испускала волны того самого благоухания, и мы, как зачарованные, наблюдали, как капля растекается по телу воина, словно густое масло. Янош махнул рукой, чтобы мы подошли поближе и убедились, что падавшая в течение многих лет жидкость покрыла и сохранила тело воина от разложения и распада. На лице его застыла та гримаса боли, с которой он умер.
– Я видел так же сохранившихся насекомых, – сказал Янош, – но только в лесах на моей родине. Еще в древности эти насекомые вязли в смоле деревьев, а затем, когда смола окаменевала, из нее получались талисманы, которые люди пускали в продажу. Насколько я помню, этот камень назывался янтарь. – Янош осторожно дотронулся до сохранившегося тела. – Воин в янтаре, – задумчиво произнес он.
– Но я не вижу никаких деревьев, – сказал я. – Только камни.
– Очевидно, это наколдовали его друзья, – сказал Кассини. – С помощью смолы тело их товарища сохранено от разложения. Поскольку они не могли похоронить его соответствующим образом, то хотя бы прикрыли, чтобы попытаться успокоить дух его.
Из тыквенной бутыли с очистительным огнем Кассини высыпал на тело угли. Рассыпались искры, поднялся дым, а Кассини стал обходить тело вокруг, произнося слова, успокаивающие дух воина. Он обещал ему красивую усыпальницу, богатые дары от прибрежного народа. В тишине послышался глубокий вздох. На мгновение показалось, что глаза воина блеснули, но тут же снова погасли. Мы расценили это как знак одобрения и втроем подняли тело со смертного камня. Оно оказалось настолько легким, что я чуть не упал от неожиданности. Воин оказался легче ребенка, тело его лишилось жидкости, придающей основную тяжесть человеку. Когда мы понесли воина по дну ущелья, упал кошелек покойного, раскрылся, рассыпав содержимое. Несколько старых монет, оселок для точки меча и свиток, испещренный линиями и надписями. Моя рука машинально потянулась к нему.
– Не трогай! – воскликнул Янош. Но один мой палец уже коснулся свитка, прежде чем я успел отдернуть руку. Уголок рассыпался в прах.
– Какая жалость, – сказал я.
– Похоже на карту, – сказал Кассини. Глаза Яноша загорелись, и он спросил:
– А нельзя ее восстановить?
Мы положили труп на землю. Кассини был явно тоже взволнован. Он выудил из своего мешка флакон с черной жидкостью и небольшой нож. Он вытряхнул несколько капель на лезвие и побрызгал ими рассыпавшуюся в прах ткань свитка. Я не слышал слов заклинания. Он так их быстро проговорил, что было ясно, в этом деле он не раз практиковался. Известно, что юных воскресителей подолгу заставляли работать в библиотеке, переписывая множество текстов заклинаний.
Пока он трудился, я осмотрел кошель, из которого вывалилась карта, удивляясь, как сохранилась кожа, залитая янтарем. И тут я разглядел на поверхности какие-то пятна и решил сначала, что они случайные, но потом понял, что это не так. Я наклонился пониже, не трогая кошель, помня полученный урок. На коже была вытеснена эмблема: змея обвивается вокруг звезды. Сохранились и кусочки краски на эмблеме: голубой на змее и желтой на звезде, которая, скорее всего, символизировала солнце. Я показал Яношу, и он осмотрел картинку так же осторожно и внимательно, как и я.
– Семейный герб? – рискнул предположить я. Он покачал головой:
– Вряд ли такое могло быть у солдата. Скорее всего, это знак наблюдателей. Возможно, он был наблюдателем у какого-нибудь принца, мага или короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181